Гламорама - Эллис Брет Истон

— Боже мой, Бентли!

— Хлое, зайка, — восклицает Бентли, едва не поскользнувшись перед тем, как заключить ее в крепкое объятие.

Она счастливо визжит и брыкается, Бобби безмолвно поджидает рядом, когда все это кончится, внимательно прислушиваясь к их банальным репликам. Я заставляю себя посмотреть в сторону Бобби, который продолжает пялиться на Хлое, и глаза у него — черные и парафиновые, но тут Хлое улыбается и ему, и вокруг нас начинают сверкать вспышки, и мы все четверо становимся рядом, делая вид, что мы встали так случайно, а вовсе не позируем для папарацци, и Бобби берет Хлое за руку и поднимает ее вверх.

— Какая галантность, — шепчет Хлое полушутя, а Бобби целует ей ручку, и когда он делает это, у меня возникает такое сильное непроизвольное желание пнуть его в лицо, что я бессильно падаю обратно на скамью.

Бобби говорит, делая неопределенный жест в мою сторону:

— Какая жалость, что мы вынуждены похитить его у вас. В ответ на эту реплику я говорю:

— Ты бы со мной сначала хоть поздоровался.

— Ничего страшного, — говорит Хлое. — У меня показ завтра утром.

— Пошли, Виктор, — говорит Бентли. — Пошли, дорогой.

— Пошли куда? — спрашиваю я, отказываясь подниматься со скамьи. — Еще только полночь.

— Нет, еще не полночь, — говорит Бобби, сверяясь со своими часами.

— И все же, куда мы пойдем? — снова спрашиваю я.

— Мы опаздываем на званый ужин, — объясняет Бобби Хлое. — К тому же тут сейчас начнет играть очень дерьмовая группа. Хороший повод, чтобы свалить отсюда.

— Зайка, — говорит Бентли, вновь целуя Хлое. — Если ты здесь, значит вечеринка действительно удалась. Ты так много обещаешь.

— Рада была встретиться с тобой, Бентли, — говорит Хлое, а затем, обращаясь к Бобби, добавляет: — И мне было ужасно приятно познакомиться наконец с вами.

Бобби в ответ на эту реплику заливается румянцем.

— Мне тоже, — говорит он, и в этой фразе мне слышится столько намеков, что меня начинает колотить сильный озноб.

— Пошли, — говорит мне Бентли. — Вставай.

— Может, вы оставите меня здесь? — предлагаю я. — Кто же ужинает в такое время?

— У меня с пищеварением полный порядок, — сообщает Бобби. — Никаких проблем.

— Хлое, — говорю я, — не хочешь чего-нибудь выпить со мной?

— Виктор, — говорит Бобби, явно начиная злиться.

Хлое замечает реакцию Бобби.

— Послушай, мне еще нужно распаковать чемоданы, — говорит она. — К тому же я устала после перелета. У меня завтра утром пресс-конференция. В двенадцать — фотосессия с Жилем Бенсимоном, так что… давай лучше в другой раз — извини, ладно?

— Давай отменим ужин, — говорю я Бобби.

— Это невозможно, — сухо отвечает Бобби. — Я умираю от голода.

— Виктор, все в полном порядке, — говорит Хлое. — Все равно мне тоже нужно идти. Я очень устала от перелета. Я приехала сюда прямо из аэропорта.

— Можно встретиться с тобой завтра? — спрашиваю я. Пауза. Зачем-то она бросает взгляд в сторону Бобби.

— Разумеется, — отвечает Хлое наконец. — Позвони мне.

— Хорошо, — говорю я, нервно оглядываясь на Бобби. — Позвоню.

Хлое протягивает руку и стирает следы помады с моей щеки. Затем она целует меня и исчезает.

Мы трое смотрим ей вслед, пока она не исчезает в толпе.

— Пошли, Виктор, — говорит Бобби.

— Нет, — упираюсь я, не вставая со скамьи.

— Что-то мы сегодня вечером раскапризничались, — говорит Бентли и тянет игриво меня за рукав. — Идем, пора кутить.

Я медленно поднимаюсь, но на самом деле это Бентли отрывает меня от скамьи. Я спускаюсь по лестнице, боясь, что поскользнусь и упаду, потому что весь магазин покрыт толстым слоем льда, сверху на нас сыплется дождь из золотых конфетти и повсюду тучами вьются мухи.

16

Снаружи перед «Virgin Megastore» нас поджидает лимузин, а вокруг стоит шум как на карнавале, и вышибалы отодвигают от входа людей, которые по наивности рассчитывали попасть внутрь. От всех переживаний меня два раза выворачивает наизнанку прямо рядом с лимузином, пока Бобби раскуривает сигару.

— Пора ехать, Виктор, — суровым голосом сообщает Бентли. — Пошевеливай задницей.

— Зачем? — хриплю я. — Чтобы доставить тебе удовольствие?

— Кормишь меня одними обещаниями, — изображает усталый вздох Бентли. — Ну-ка давай не выделывайся. Ну вот, так-то лучше.

— Тошно тебя слушать, — говорю я, выпрямляясь.