Гламорама - Эллис Брет Истон

Я заставляю себя заглянуть в холодильник, пытаясь держаться непринужденно, хотя это мне с трудом дается. За окном сверкает молния и следом за ней, словно это было сигналом, гремит гром.

Бобби обдумывает мои слова.

— Что, спасти ее пытаешься? — интересуется он. — Или, может, себя? — Он делает паузу. — Это же не выход, — говорит он, а затем добавляет более жестким тоном: — Верно я говорю?

— Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Похоже, что ты не совсем понимаешь, в каком кино снимаешься, — говорит Бобби. — Похоже, ты что-то перепутал.

— А у тебя что, какие-то возражения? — спрашиваю я, возвращаясь в гостиную.

— Нет, — пожимает плечами Бобби. — Просто я не верю, что больше ты ничего не запланировал. Приходится теряться в догадках.

— Неужели мне обязательно нужно спрашивать у тебя разрешения для того, чтобы навестить бывшую подругу? — спрашиваю я его. — Это же, мать твою, элементарно…

— Эй, — хмурится Бобби. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне.

— …я хочу повидать Хлое, вот я и иду к ней. Бывай!

Выражение на лице Бобби неуловимо меняется, оно становится скучающим, почти доверительным.

— Да не обижайся ты так, — говорит он наконец, бросая на меня предупреждающий взгляд. — Не стоит.

Мне начинает казаться, что из дома мне выбраться уже не удастся. Я повторяю едва слышно: «Это просто еще одна сцена, еще один эпизод», словно это строчка из какой-то песни.

— Ты что, думаешь, я лгу? — спрашиваю я.

— Нет, нет, — говорит Бобби. — Просто мне кажется, что ты мне чего-то не договариваешь.

— И что бы ты хотел от меня услышать в ответ? — спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза.

Он обдумывает мои слова, затем просто поворачивается обратно к экрану монитора.

— Я лучше послушаю что-нибудь другое.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Тебе что, перевести? — бормочет он. — Приди в себя. Расширяй свой кругозор.

— Я просто пытался вести с тобой так называемую нормальную беседу.

— Похоже, у тебя это не особенно получилось, — говорит Бобби.

— Тебе не удастся вывести меня из себя твоей враждебностью, — говорю я, стиснув зубы. — До скорого, чувак!

Режиссер смотрит на меня и коротко кивает.

— Ладно, нам нужно здесь какое-нибудь спонтанное звуковое сопровождение, — говорит интервьюер из «По домам!».

Я прохожу мимо Бентли, который тем временем демонстрирует стопку киножурналов шестидесятых годов, фотоальбом с фотографиями расчлененных кукол, а также новую татуировку в виде демона у себя на бицепсе.

— Нам будет тебя не хватать, — бросает Бентли, провожая меня взглядом.

На улице идет легкий дождь. Бородатый мужчина спешит домой с собакой, мимо проходит девушка с букетом подсолнухов в руках. Я вновь начинаю плакать, слезы струятся у меня по щекам. Я останавливаю такси. Оказавшись внутри, я делаю все возможное для того, чтобы не закричать от радости. На какое-то мгновение у меня мелькает сомнение, но затем решаю, что это — дурное влияние дождя, и говорю водителю:

— Американское посольство!

11

Я успокаиваюсь настолько, что почти перестаю плакать и сопеть носом. Но я настолько накачан ксанаксом, что все последующее представляется мне в виде сплошного темного пятна, в котором удается что-то разобрать только потому, что паника средней интенсивности, пронизывающая меня насквозь и освещающая все происходящее тусклым светом, не дает мне впасть в ступор.

Как мне кажется, мы выезжаем на авеню Габриэль и останавливаемся перед зданием, в котором, по-моему, располагается американское посольство. Я даю водителю все деньги, которые нахожу в бумажнике, — то ли двести пятьдесят, то ли триста франков. «Наплевать!» — говорю я, неловко выбираясь из такси.

Я с трудом осознаю, как прохожу в здание мимо будки для охраны. Боковым зрением я вижу полицейских с автоматами наперевес, видеокамеру наблюдения, морского пехотинца, который лишь слегка приподнимает брови, завидев меня, и сразу же расплывается в улыбке.

В вестибюле я без проблем прохожу через металлоискатель и направляюсь к плексигласовому окошечку.

Я говорю женщине, сидящей за окошечком, что мне нужно поговорить с работником посольства.

— Un officia l e…?^[120]— переспрашивает она, а затем уже по-английски интересуется, назначена ли у меня с кем-нибудь встреча.

— Нет, — отвечаю я.