Гламорама - Эллис Брет Истон

На салфетке кричащими лиловыми буквами написано одно только слово: ПИЗДА.

Элисон оборачивается на мгновение и отталкивает руку Лорен в сторону.

Рядом со мной Хлое тоже замечает происходящее и взвизгивает.

Дамьен пытается выбраться из-за стола.

Лорен, громко хохоча, покидает Тима Хаттона, не дослушав его фразу до середины. И тут Тим тоже замечает салфетку на спине у Элисон.

Прежде чем Дамьен успевает подойти к Элисон, та ощупывает спину, находит салфетку, отдирает ее и медленно подносит к глазам, зрачки ее расширяются, и она принимается орать как оглашенная.

Она замечает Лорен, направляющуюся к выходу из банкетного зала, и запускает ей вслед стаканом, но промахивается, и стакан со звоном разбивается о стену.

Тогда Элисон вскакивает со стула и кидается вдогонку за Лорен, но Лорен уже за дверью и спешит вверх по лестнице в VIP-бар, который еще не открылся.

Дамьен настигает Элисон и пытается удержать ее, тогда она начинает истерически рыдать, и салфетка выпадает у нее из пальцев, и кто-то подбирает ее как сувенир, а затем я встаю и уже собираюсь кинуться вдогонку за Лорен, но Хлое хватает меня за руку.

— Куда это ты? — спрашивает она.

— Хочу, эээ, разобраться с ситуацией, — говорю я, беспомощно показывая на дверь, через которую улетучилась Лорен.

— Виктор…

— Что, зайка?

— Виктор… — начинает она сначала.

— Дорогуша, ей понадобилось подышать свежим воздухом…

— В VIP-баре? — спрашивает Хлое. — В VIP-баре, Виктор? Подышать свежим воздухом в VIP-баре?

— Я на минутку.

— Виктор…

— Что? — говорю я, пытаясь высвободить руку из ее хватки.

— Виктор…

— Дорогуша, мне пора мчаться, — говорю я, пытаясь отделаться от нее. — Поболтай с Бакстером. Постарайся снизить ущерб. Я займусь тем же самым.

— Мне наплевать, — говорит Хлое, отпуская меня. — Мне наплевать, вернешься ты или нет. Мне уже наплевать. Ты меня понял?

Я уже ничего не воспринимаю, поэтому я просто киваю головой и выскакиваю из комнаты.

— Виктор…

Мы будем скользить по поверхности вещей…

Я нахожу Лорен в VIP-зале на верхнем этаже, где сегодня днем я прослушивал кандидатов в диджеи, но теперь в нем никого нет, кроме барменши Холли за стойкой из нержавеющей стали. Она молча показывает мне на банкетку, стоящую за столиком. Из-за столика торчат две нижние конечности Лорен: на одной прелестной ножке по-прежнему красуется туфля на высоком каблуке, а со второй она уже почти упала и висит только каким-то чудом. На столе стоит едва початая бутылка «Столичной», которую тут же хватает и утаскивает появившаяся из-под стола рука, после чего бутылка появляется назад уже не такая полная.

Я делаю знак Холли, чтобы она ушла; Холли пожимает плечами и выскальзывает за дверь, которую я немедленно закрываю, а в баре играет какая-то легкая музыка, возможно, это Cranberries поют «Linger», и я обхожу старинный бильярд, стоящий в центре комнаты, проводя руками по мягкому зеленому сукну, и попадаю в ту кабинку, где раскорячилась Лорен. Если не считать свечей и очень тусклых, супермодных светильников, а также холодного стального блеска, исходящего от стойки бара, в помещении стоит тьма кромешная, но затем один из прожекторов, установленных на улице, попадает своим лучом в окно и пробегает по стенам перед тем, как исчезнуть только для того, чтобы через несколько мгновений появиться вновь, заливая все вокруг резким, металлическим светом.

— Мой психиатр носит диадему, — говорит Лорен из-под украшенной орнаментом скатерти. — Ее зовут доктор Эгон, и она носит огромную бриллиантовую диадему.

Я не нахожу что сказать целую минуту, прежде чем выдавливаю из себя:

— Это… наверное, очень действует на нервы, зайка.

Лорен предпринимает отчаянное усилие, чтобы приподняться, и наконец нетвердо встает на ноги, держась для равновесия за край стола, мотает головой, чтобы немного прийти в себя, а затем пускается в медленный неуклюжий сольный танец на голом бетонном полу, направляясь к бильярдному столу, и я подхожу к ней и прикасаюсь к жемчужному ожерелью, которое внезапно замечаю у нее на шее.

— Что ты делаешь, Виктор? — спрашивает она сонным голосом. — Танцуешь? Ты танцуешь со мной?

— Скорее, это называется корчиться, зайка.

— Немедленно перестань корчиться, ласточка, — надувает губки Лорен.

— Тут есть с чего корчиться сегодня вечером, — говорю я устало. — Если честно, то твоей ласточке ничего кроме как корчиться и не остается.