Престиж - Прист Кристофер

Кроме того, порождаемые транспортацией душевные терзания, которые так мучили меня на первых порах, теперь ушли в прошлое. Я не страдаю от подавленности и неуверенности в себе. Наоборот (я этим ни с кем не делюсь и только наедине с дневником позволяю себе такую откровенность), распад тела на мельчайшие частицы превратился в удовольствие, к которому я почти пристрастился. Вначале воображаемые картины моей смерти и загробной жизни приводили меня в отчаяние, лишали мужества, но теперь, ежевечерне выполняя перенос, я ощущаю его как возрождение, как собственное обновление. В первые дни меня охватывал ужас от необходимости раз за разом отрабатывать этот трюк, чтобы не терять практических навыков, но теперь после каждого перемещения меня обуревает неудержимое желание его повторить.

Три недели назад, когда в моем графике выступлений образовался перерыв, я собрал аппаратуру Теслы у себя в мастерской и произвел перемещение. Вовсе не для выявления новых технических возможностей установки и не для совершенствования своего мастерства, а просто для удовольствия.

Ликвидация дубликатов, образующихся во время каждого сеанса, все еще представляет значительную трудность, но в течение минувших недель мы разработали определенные правила, позволяющие справляться с этой задачей без лишней суеты.

Большая часть внесенных нами усовершенствований относится к технике выполнения трюка. Моей первой ошибкой было убеждение, что эффект переноса сам по себе достаточно выразителен и способен привести зрительный зал в восторг и изумление. Я пренебрег одной из самых старых аксиом магии: публику необходимо подготовить к восприятию чуда. Публику нелегко ввести в заблуждение, поэтому иллюзионист должен постоянно возбуждать и поддерживать интерес к выполняемому им номеру, а затем ошеломлять аудиторию, совершая невозможное.

Дополняя прибор Теслы технической аппаратурой, большей частью хорошо известной профессиональным иллюзионистам и позволяющей производить ряд магических эффектов, я делаю свои выступления интригующими, слегка пугающими и безусловно загадочными. Я никогда не использую все эффекты в одном выступлении и намеренно варьирую программу; тем самым поддерживаю себя в форме и постоянно ставлю в тупик соперников. Есть несколько приемов, к которым я прибегаю, чтобы увлечь и сбить с толку аудиторию:

позволяю осматривать аппаратуру перед ее применением, а иногда – в некоторых театрах – и после выполнения номера;

иногда приглашаю из зала на сцену нескольких свидетелей-добровольцев;

могу явить залу конкретный предмет, предоставленный кем-либо зрителей и легко узнаваемый аудиторией, выполнив над ним операцию переноса;

позволяю метить себя мукой или мелом, так что после моего появления в заданном месте все желающие могут убедиться, что перед ними именно я, а не двойник, что это тот же самый человек, которого мгновение назад они видели на сцене;

перемещаюсь в разные точки зала, в зависимости от планировки здания и от эффекта, которого хочу добиться; могу мгновенно возникать в центре зала или за креслами, в амфитеатре или в ложе; могу переместить себя в театральные декорации или в любой предмет реквизита, размещенный у всех на виду. Иногда, например, материализуюсь в большой сетке, которая свободно раскачивается под потолком зала на протяжении всего представления. Еще один популярный трюк состоит в том, что я перемещаюсь в плотно закрытый сундук или шкафчик, поднятый над сценой и со всех сторон открытый обзору; при этом меня окружает группа приглашенных на сцену добровольцев, следящих за тем, чтобы я не проник внутрь через потайную дверцу или люк.

Однако эта свобода выбора сделала меня беспечным. Как-то раз во время вечернего представления, фактически по собственной прихоти, я переместился в установленный на сцене стеклянный аквариум с водой. Это было серьезной ошибкой, поскольку я опрометчиво нарушил важнейшее правило иллюзиониста: вздумал исполнить трюк, который не был должным образом отрепетирован, и во многом положился на случай. Хотя мое сенсационное и внезапное появление в воде привело публику в раж, оно же чуть меня не погубило. Легкие мгновенно заполнились водой, и в течение пары секунд мне пришлось бороться за жизнь. Меня спасла только мгновенная реакция Адама Уилсона. Этот случай стал страшным напоминанием о давнишних происках Бордена.

Столь неприятный урок запомнился надолго. Теперь, если у меня возникает искушение поразить публику новым фокусом, я прежде тщательно его отрабатываю. Правда, большая часть моей программы состоит из традиционных номеров. У меня имеется богатый набор трюков, и, начиная выступления в новом театре, я всегда частично изменяю репертуар. Я предлагаю зрителям своего рода ревю, начинающееся, как правило, с одного из хорошо знакомых фокусов, основанных на престидижитации, такого как «Чашки и шары» или «Таинственные винные бутылки».