Престиж - Прист Кристофер

В сознании всплыло одно слово: да.

На второй двери не оказалось ни замка, ни засова – она подалась от легкого толчка. В темноте заплясали два луча: один фонарь я держал в руке и целенаправленно водил им по стенам, а второй зажал под мышкой – он светил туда, куда я поворачивался.

Вдруг я споткнулся о какой-то твердый выступ и потерял равновесие. Зажатый под мышкой фонарь ударился о каменную стену. Опустившись на одно колено, я посветил уцелевшим фонарем на осколки разбитого.

Здесь есть освещение, подсказал мой брат.

Повторно исследовав стены при помощи единственного фонаря, я обнаружил изолированный электрический кабель, аккуратно проложенный вдоль дверного косяка. На высоте моего плеча располагался самый обыкновенный выключатель. Я им щелкнул, но поначалу ничего не изменилось.

Чуть позже стало слышно, как в недрах пещеры, где-то глубоко внизу, заработал генератор. По мере того как его двигатель набирал обороты, по всей длине подземелья зажигались огни. Это были всего лишь тусклые электрические лампочки, кое-как укрепленные на каменных сводах и закрытые проволочными щитками, но зато фонарь сделался теперь ненужным.

Пещера представляла собой естественную расщелину в скале; ее пространство было расширено за счет туннелей и гротов, прорубленных сравнительно недавно. Вдоль стен тянулись, словно полки, выступы скальной породы; кроме того, в камне были выдолблены ниши. Видимо, когда-то здесь предпринимали попытку разровнять пол: под ногами валялось огромное количество щебня, попадались даже целые каменные глыбы. Из скалы, сбоку от внутренней двери, сочилась родниковая вода; за долгие годы она оставила на стене широкий желтый след – отложение солей кальция. В том месте, где струйки стекали на пол, был устроен примитивный, но вполне исправный водосток: современные на вид трубы отводили воду в дренажное отверстие, засыпанное мелкими камешками.

Воздух, на удивление свежий, был ощутимо теплее, чем снаружи.

Держась обеими руками за стены пещеры, чтобы не потерять равновесие, я с опаской сделал пару шагов вперед. Каменные завалы и выбоины, едва освещенные тусклым светом редких лампочек, сильно затрудняли передвижение. Метров через пятьдесят главный коридор ушел круто вниз и направо, тогда как слева открылся просторный грот, который, судя по округлой арке входа, был творением человеческих рук. Здесь можно было выпрямиться в полный рост – потолок находился на высоте не менее двух метров. Электричества здесь не оказалось, и я включил свой единственный уцелевший фонарь.

Лучше бы я этого не делал. Здесь хранились старые гробы. По большей части они громоздились штабелями, а штук десять стояли вертикально, прислоненные к стенам. Все они были разнообразной величины, но преобладали небольшие, явно детские, и это производило особенно жуткое впечатление. Гробы находились в разной степени порчи. Те, что лежали горизонтально, совсем прогнили от времени: темные доски покорежились и растрескались. Крышки провалились внутрь, прямо на прах, а у верхних гробов отпали боковины.

У подножия этих зловещих пирамид громоздились какие-то бурые обломки – видимо, кости. Крышки вертикально стоящих гробов даже не были закреплены: их просто-напросто сняли и прислонили тут же, чтобы только прикрыть содержимое.

Я выскочил обратно, в главный коридор, и посмотрел в ту сторону, откуда пришел. Но незначительный изгиб туннеля теперь скрывал от меня путь к выходу. Где-то в глубине пещеры все так же урчал генератор.

Меня била дрожь. Сама собою возникла мысль: если бы не этот рокот, исходящий неизвестно откуда, если бы не фонарь – меня бы поглотила черная бездна.

Но пути назад не было. Ведь здесь находился мой брат.

Собравшись с духом, я зашагал направо, уходя все дальше от входа, все глубже вниз. На пути снова оказались ступени, все разной высоты, с уклоном вбок; над ними лампочки были подвешены ближе друг к другу. Держась одной рукой за стену, я начал спускаться вниз. Там передо мной открылась новая пещера, побольше.

От края до края ее занимали металлические стеллажи, выкрашенные в коричневый цвет и скрепленные хромированными болтами и гайками. На каждом из трех ярусов покоились широкие дощатые настилы, похожие на корабельные койки. К любому из стеллажей без труда можно было подобраться, а центральный проход тянулся через весь зал. Над каждым стеллажом горела лампочка, освещая то, что здесь хранилось.