Обреченный убивать - Гладкий Виталий Дмитриевич

По устоявшейся привычке держать ситуацию под контролем во избежание неприятных неожиданностей, я нашел щель в деревянной обшивке между дверным окладом и стеной – обычный для наших горестроителей брак – и приник к ней.

В зале царил хаос.

Стрельба практически прекратилась, потому что киллерам не удалось благодаря долговязому в кожаной куртке застать армян врасплох, и теперь они сошлись в рукопашной.

Похоже, потери были с обеих сторон, так как завладевший чьим-то пистолетом дылда теперь лежал неподалеку от служебного выхода, спрятавшись за столешницей опрокинутого стола, и время от времени палил в сторону матерящихся убийц и их жертв, склубившихся в дикой резне.

Он стрелял с левой; правая рука безвольно висела вдоль туловища, и когда он менял позицию, гримаса боли кривила его худощавое лицо с жестким тонкогубым ртом.

Ах, чтоб тебя!

Я не поверил своим глазам.

Не может быть!

Теперь освещение было вполне достаточным, чтобы, наконец, рассмотреть этого подозрительного типа как следует. И, узнав его, я едва не заорал от беспричинной радости – Сидор!

Как, откуда, какими судьбами?!

Однако гадать было недосуг. Судя по всему, киллеры все-таки расправились с оставшимися в живых армянами и теперь занялись "сеньором Сидорио" вплотную.

Наверное, как и я, они решили смываться через служебный выход, и Сидор теперь был для них словно заноза в одном месте.

– Отползай, черт бы тебя побрал, сюда! – крикнул я Сидору, на которого в этот момент обрушился шквал пуль разного калибра. – Шевелись, шевелись! – махнул я ему рукой.

И поторопился опять спрятаться за надежный кирпич простенка.

Сидор меня не узнал – ничего удивительного в такой кутерьме, – но советом воспользовался с похвальной быстротой, которая говорила о весьма приличном опыте в таких делах и хорошей реакции, к тому же подстегнутой практически безвыходной ситуацией.

Он ввалился в кухню кувырком, откатился под мойку и выматерился, пытаясь остановить кровотечение заскорузлым от крови носовым платком. Пока Сидор занимался цирковой акробатикой, кто-то из киллеров все-таки успел продырявить ему еще и ногу.

– На, сделай жгут! – подал я ему свой брючный ремень. – Ты-ы?!

У Сидора отвисла челюсть, когда он поднял на меня глаза.

– Как так… откуда?..

– Треп потом. Поторопись, я тебя прикрою.

– Лады. Куда уходим?

– А хрен его знает!

– Есть у меня место… Нам бы только слинять отсюда подобру да поздорову. – Будем надеяться, – ответил я.

И взглядом поискал среди кухонных принадлежностей что-либо подходящие в качестве оружия.

– Подвинься, дядя, – пнул я ногой ошалевшего от страха повара, лежавшего в проходе. – Лезь под стол, – посоветовал я ему, сгребая в горсть хорошо заточенные шампуры; тот повиновался, прикрыв голову руками и не глядя на меня, – во избежание, так сказать…

Сидор уже управился с перевязкой, когда в кухню заскочили первые два клиента с "узи" в руках. Помоему, они даже не успели понять, что случилось, как две стальные полосы пробили им шеи навылет.

Я мысленно поблагодарил неизвестного мастера-кустаря, изготовившего – правда, нечаянно – такие великолепные метательные ножи-стрелы. Поддерживая бледного и немного вяловатого Сидора, я потащился в сторону двери, ведущей к подъемнику.

Во внутренний двор гостиницы мы поднялись без приключений в скрипучей клетке сварганенного на скорую руку лифта-подъемника, предназначенного для подачи продуктов в кухонную кладовую.

На удивление, во дворе было пустынно. Видимо, перепуганные перестрелкой в баре служащие гостиницы попрятались кто куда.

Нам повезло – прямо перед дверью подъемника стоял импортный микроавтобус с открытой задней дверью. Внутри салона виднелись коробки с заграничным пойлом, и, судя по надписям, ящики с консервами и алюминиевые поддоны с копченой красной рыбой.

Наверное, разборка в баре помешала разгрузке, и водитель дал деру, даже не удосужившись прихватить с собой ключ от зажигания, что меня обрадовало до глубины души.

Мы забрались внутрь микроавтобуса, я сел за руль и неторопливо выехал через распахнутые ворота, совершенно проигнорировав отчаянно жестикулирующего охранника, попытавшегося было загородить нам путь.

Когда мы уже катили по проспекту, мимо нас с воем пронеслось несколько милицейских машин, набитых под завязку омоновцами. Посмотрев им вслед, Сидор вымученно ухмыльнулся и сказал: