Братство камня - Гранже Жан-Кристоф

Потом Диана попыталась подняться и едва не потеряла сознание от боли. Она замерзала. Через несколько минут синяки от ударов превратятся в сгустки боли, и она не сможет шевельнуться. Нельзя терять ни минуты: она должна найти выход и убраться из этого дома.

Диана захромала по темному коридору, прикрывая ладонью кровоточащий нос. Без очков все вокруг казалось зыбким и расплывчатым, и она ориентировалась по ночникам. В конце коридора, в прямоугольной комнате с неглубоким бассейном, ей пришлось карабкаться по железной лесенке. В воде, как кувшинки, плавали масляные светильники. Диана подивилась в душе странным архитектурным пристрастиям хозяина дома.

Она вошла в следующую, идеально квадратную комнату, потом попала в прямоугольную, с белыми стенами и черным полом. Луна за окном освещала сделанные тушью рисунки: на каждом был изображен обряд жертвоприношения.

При других обстоятельствах Диана была бы потрясена строгой красотой этих комнат. Но сейчас она плакала от боли, а капли крови тяжело, как горячий воск, падали на пол. Она начала отчаиваться, решив, что уже не найдет выход, но тут заметила свет, проникавший из-за приоткрытой двери. По отблеску зеркал и хлюпанью Диана догадалась, что это ванная, и решила умыться, чтобы хоть немного прийти в себя.

В отделке господствовали нефрит и бронза. Тяжелые тонированные стекла стояли вдоль стен, как волнорезы на море. Ванна была выдолблена из глыбы гладкого зеленоватого камня. Но черной штанге висели полотенца цвета бурых водорослей. Повсюду — вдоль окон, изразцов, пола, рядом с раковиной и унитазом красовались, отражаясь в зеркалах, бронзовые штоки и трубки.

Диана нащупала ладонью раковину и открыла кран. Вода освежила ее, кровотечение прекратилось, боль утихла, и тут она заметила, что на дне плавают какие-то прозрачные волокна — крошечные оболочки. Те же скрученные пленочки валялись в сухой ванне. Диана подумала, что это какой-то пластик, решила проверить и поняла: вещество имеет органическое происхождение.

Кожа.

Человеческая кожа.

Она инстинктивно обернулась, ища источник новой странности, и вскрикнула. В центре ванной стоял массажный стол из черного мрамора. На столе лежало тело, прикрытое изумрудной занавеской для душа. Через прозрачные складки Диана разглядела, что мертвый человек невероятно худ. Кто это? Неужели Франсуа Брюнер? Диана дрожащей рукой потянула за край шторы, та съехала на пол, и она увидела голого мертвеца.

Руки трупа были сложены на груди, как у рыцарей, покоящихся в средневековых часовнях. Этим сходство не ограничивалось: казалось, что старое тощее тело с выступающими костями дополняет убранство ванной, уподобившись невозмутимо-торжественным, как готические соборы, рыцарям.

Диане показалось, что труп буквально облезает. Тончайшие пленочки свисали с рук и ног, сворачивались складками на груди, а под ними виднелась новая розоватая кожа. Диана попыталась сохранить жалкие остатки хладнокровия, но, оказавшись в метре от тела, получила новый шок. На животе, под самой грудиной, она заметила тонкий разрез.

Франсуа Брюнера убили тем же способом, что и Рольфа фон Кейна.

Что это означает? Негодяи с автоматами? Нет, не их стиль. И зачем было класть жертву на мраморный куб?

В последний момент Диана взглянула на лицо мертвого старика, и все элементы мозаики поменялись местами. Лысеющая голова. Выступающие скулы. Тяжелые веки.

Это был человек с бульвара.

Именно он три недели назад пытался убить их с сыном.

В больничной палате не было ничего, кроме кровати. Диана Тиберж лежала в темноте, прикрыв щеку ладонью. За дверью стоял охранявший ее полицейский. Она взглянула на часы. Было шесть утра, значит, она не просыпалась всю ночь. Диана закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

В тот самый момент, когда в нефритово-бронзовой ванной она узнала человека со змеиной кожей, из глубины парка донесся вой полицейских сирен. Диана почувствовала облегчение: это было первое рациональное звено в случившейся вакханалии абсурда. В музее была установлена сигнализация — картины следовало обезопасить от грабителей, — и в комиссариат Сен-Жермен-ан-Лэ сразу поступил сигнал тревоги. Она вспомнила о мертвых телах и своих отпечатках на оружии. Кто поверит, что молодая женщина упокоила трех профессиональных убийц с автоматами? Она не станет признаваться, что уложила киллеров из их же оружия.

Диана дотащилась до зала «Композиций» и расположила трупы и автоматы в соответствии с траекторией стрельбы. Там же она нашла свои чудом уцелевшие очки, что очень способствовало прояснению мозгов. Диана стащила с мертвецов перчатки и оставила на каждой рукояти соответствующие отпечатки. Когда приехавшие по сигналу тревоги полицейские ворвались в музей, они увидели распростертую женщину в окружении трех трупов и полотен Мондриана.

Дальше все получилось совсем просто. В машине ей даже не пришлось притворяться разбитой и подавленной. Следователи задавали вопросы, сами на них отвечали и пришли к выводу, что киллеры сначала напали на нее, а потом перестреляли друг друга. Сыщики почему-то были уверены, что убийцы охотились не за ней. Вопросов Диана не задавала, но ей показалось, что бандитов уже идентифицировали.

Дежурный врач в клинике Везине-Ле Пек успокоил Диану: гематомы рассосутся, боль в левой лодыжке пройдет — она ее всего лишь растянула. Сильнее всего Диану поранили ее собственные украшения: сережка разорвала правое крыло носа до самых хрящей, а гвоздик из пупка полчаса извлекали под анестезией.

После операции Диане сделали укол успокоительного, оставили в палате одну, и она мгновенно отключилась. Утром обезболивающие все еще действовали, голова была совершенно ясной, и она решила мысленно подвести некоторые итоги.

22 сентября 1999 года Франсуа Брюнер, хранитель Фонда Брюнера, знаменитый путешественник, специалист по цевенам и парапсихологии, попытался убить Люсьена, устроив с помощью сообщников автомобильную аварию на парижском кольцевом бульваре.

5 октября 1999 года Рольф фон Кейн, главный анестезиолог отделения детской хирургии больницы «Шарите», тайно провел сеанс иглоукалывания впавшему в кому ребенку, чтобы спасти ему жизнь.

Эти двое знали о Люсьене нечто такое, чего не знала Диана. Возможна, им была известна истинная природа его силы, поэтому один хотел уничтожить мальчика, а другой пытался его спасти.

Что это за сила? Диана решила на время забыть о вопросе, на который все равно не могла ответить, и подумать о самом страшном.

В этом деле был еще один убийца.

Человек, перекрутивший аорту и остановивший сердце Рольфа фон Кейна в кухонном блоке больницы Неккера в ночь на 6 октября 1999 года. Человек, 12 октября 1999 года проделавший ту же операцию с Франсуа Брюнером за несколько часов до приезда Дианы в музей.

Она услышала, как щелкнула задвижка, и в палате появились двое полицейских. За их спинами маячила чья-то долговязая фигура. Диана надела очки и узнала черный свитер и жесткие седые волосы Патрика Ланглуа. Вид у него был не слишком приветливый.

Он восторженно присвистнул, увидев распухшее лицо Дианы, и спросил с угрозой в голосе:

— Может, пора завязывать с глупостями?

В машине Диана первым делом опустила козырек, чтобы рассмотреть в зеркале свое лицо. Отливающая синевой гематома тянулась от левого виска до подбородка, щека начала опухать, хотя и не выглядела совсем уж безобразно. В левом глазу произошло кровоизлияние, и взгляд стал странно-разноцветным. Раненый нос заклеили пластырем. Она ожидала худшего.

Ланглуа молча тронулся с места, и машина влилась в утренний поток машин. В больничном вестибюле он обругал ее за неосторожность и желание действовать в одиночку. Диана надеялась, что продолжения не будет, у нее разыгралась мигрень. Когда они остановились на красный свет, сыщик достал из крафтового конверта стопку листков и положил их Диане на колени:

— Прочтите.

Диана даже глаз не опустила. Через несколько минут лейтенант спросил:

— Что опять случилось?

Она смотрела прямо перед собой на дорогу:

— Я не могу читать на ходу. Меня начинает тошнить.

Ланглуа недовольно заворчал — его достали выкрутасы Дианы.

— Ладно, — вздохнул он, — сейчас объясню. В этой папке — дело вашего «фоторобота».

— Франсуа Брюнера?

— Его звали Филипп Тома. Брюнер — вымышленное имя. Обычное дело у шпионов.

— О чем вы?

Сыщик откашлялся и продолжил, не сводя глаз с дороги:

— Мы прогнали это лицо через компьютер и сразу получили результат от Управления территориального надзора. Франсуа Брюнер, он же Филипп Тома, был поставлен на полицейский учет в шестьдесят восьмом. В то время он преподавал психологию в Нантерском университете. Тридцатилетний вундеркинд. Специалист по Карлу Густаву Юнгу. Я должен был вспомнить это имя. — Он сконфуженно улыбнулся. — У меня был период увлечения Юнгом. Итак, в шестьдесят восьмом Тома — он происходил из очень хорошей семьи — стал одним из вожаков студенческих бунтов.