Братство камня - Гранже Жан-Кристоф

Она ответила ему дерзкой улыбкой скверной девчонки.

— Если все, что я рассказала, плод моих фантазий, тебе нечего опасаться.

— Дурочка! Ты, возможно, играешь с огнем и сама того не понимаешь! — выкрикнул Шарль.

Диана почувствовала, что на них смотрят: официанты впервые видели Шарля Геликяна в таком состоянии.

— Ты ведешь себя неразумно. — Шарль заговорил тише. — Даже если допустить — повторяю, допустить! — что ты права, вмешиваться тебе не следует. Это дело полиции.

Он спросил, не дав ей возразить:

— Твои слова о ремне… В отчете эксперта черным по белому написано: он не был пристегнут. Так что же ты…

— Я уверена, что пристегнула Люсьена.

Лицо Шарля потемнело:

— Так что же получается? Это Люсьен?…

— Люсьен крепко спал. Я всю дорогу наблюдала за ним в зеркало.

— Получается, ремень расстегнулся сам собой?

Диана вернулась к Шарлю, наклонилась — отчим доходил ей до плеча — и прошептала доверительным тоном:

— Знаешь, как говорят: когда исчерпаны все возможные предположения, остается подумать о невозможном.

Шарль не спускал с падчерицы глаз. От напряжения у него на лбу выступила испарина.

— Что ты имеешь в виду?

Диана вспомнила кровь в машине, осколки стекла, скомканный спальник на сиденье, темную зону багажника и прошептала со священным ужасом в голосе:

— Я имею в виду, что кроме нас с Люсьеном в машине был кто-то еще.

Скверы на Елисейских Полях сплетались в единый круг из дождя и света. То тут, то там сквозь ливень проглядывало солнце. Листья шелестели на ветру, образуя под струями воды тонкие зеленые узоры. Диана надела темные очки и задержалась на крыльце.

Она только что поделилась с Шарлем гипотезой о спрятавшемся в ее машине злоумышленнике, который расстегнул ремень безопасности Люсьена и был готов погибнуть, лишь бы убедиться, что малышу ничто не поможет.

Диана понимала, что эта версия не выдерживает никакой критики: кто бы согласился так рисковать? Во имя чего человек может добровольно обречь себя на смерть? Полицейские, осматривавшие машину после аварии, не нашли ни малейших следов постороннего присутствия в ее машине. И все-таки Диана не могла избавиться от этой мысли. Появившийся парковщик поторопился успокоить молодую женщину:

— Ваша машина сейчас подъедет, мадам.

— Что происходит? — спросила Диана. По тону и выражению лица парня она поняла, что тот врет.

Служащий бросил тоскливый взгляд на стоянку.

— Ваш друг… Он сказал, что все берет на себя…

— Какой друг?

— Высокий господин, который вас ждал. Он пообещал, что подгонит машину, но… — Парень затравленно озирался. — Я… я не вижу…

В этот момент Диана заметила свою машину метрах в тридцати от входа, под липой. Она стремительно пересекла посыпанную гравием террасу, заглянула в приоткрытое окно и увидела Патрика Ланглуа, пытающегося вставить ключ в зажигание. Диана постучала по стеклу, сыщик подскочил от неожиданности, смущенно улыбнулся и распахнул дверцу:

— Я забыл, что машина из проката и нужно знать код. Мне ужасно жаль. Я хотел сделать вам сюрприз.

Как ни странно, Диана совсем не разозлилась.

— Подвиньтесь, — приказала она.

Великан не без труда пересел на пассажирское место. Диана скользнула за руль и спросила:

— Какого черта вы здесь делаете? Следите за мной?

Сыщик оскорбился:

— Я послал за вами одного из своих ребят, хотел предложить пообедать со мной. Когда он добрался до вашего дома, вы как раз уезжали. Он не удержался, поехал за вами следом и позвонил мне.

— Почему вы не зашли в ресторан?

Ланглуа ткнул пальцем в воротник рубашки:

— Из-за галстука. Не предусмотрел.

Диана улыбнулась: она не могла на него сердиться.

— Знаю: нужно было козырнуть удостоверением, — добавил сыщик. — Попытаться вломиться силой.

Диана расхохоталась. С этим внешне беззаботным человеком она чувствовала себя легкой и свободной от тревог и страхов. Ланглуа спросил, кивнув на окна ресторана:

— Вы хорошо ладите с отчимом?

Диане не понравился его тон:

— На что вы намекаете?

Он постучал ногтями по стеклу, рассеянно глядя на сады.

— Ни на что я не намекаю. Просто многое подмечаю, только и всего. — Его глаза смеялись. — Я имею в виду свою работу.

Диана тоже перевела взгляд на сады. Ливень спугнул прохожих, матерей с детишками, продавцов марок. Все вокруг, умытое дождем, сверкало и переливалось. По деревьям пробегала зеленая рябь. На асфальте стояли лужи. Каменные фасады домов блестели, будто лакированные. Диане представился пляж во время отлива, вдруг остро захотелось нежности и тепла, как во время выздоровления, сладостей и мятных леденцов.

— Зачем вы хотели встретиться? — спросила она.

В руках сыщика как по волшебству появилась его знаменитая папка.

— Чтобы сообщить вам новости. Поделиться предположениями.

Ланглуа начал перебирать карточки. Он явно принадлежал к новой школе госслужащих, снобов и умников, отказывающихся признавать господство высоких технологий в повседневной жизни. Из тех, кто превозносит отрывной блокнот или не желает пользоваться мобильником.

— Это дело, — начал он, — средоточие странностей. Во-первых, зверский характер убийства. Невероятная сила киллера при предполагаемом росте около метра шестидесяти. И еще одна загадка. Сугубо анатомического характера.

Ланглуа замолчал, вслушиваясь в пляску дождевых капель на крыше. Диана кивком попросила его продолжать.

— Мы не знаем, как убийца сумел на ощупь найти аорту. Наши эксперты категоричны; даже опытный хирург на такое не способен… — Он снова сделал паузу. — Слишком много «не»… Я решил взглянуть на дело под другим углом и спросил себя: а что, если это какой-то ритуал, техника жертвоприношения, практикуемая, например, во Вьетнаме?

— И что вы обнаружили?

— Сначала ничего существенного. Во всяком случае, в Юго-Западной Азии. Но потом один этнолог из Музея человека переориентировал меня на Центральную Азию — Сибирь, Монголию, Тибет и северо-восток Китая… Я встретился с другими специалистами и узнал, что есть техника, соответствующая методу убийства.

— Что вы имеете в виду? Способ жертвоприношения?

— Нет. Нечто гораздо более прозаичное. Способ забоя скота. Мясник делает разрез под грудной клеткой, запускает туда руку и скручивает аорту.

В голове у Дианы щелкнуло. Рассказ лейтенанта смутно ей напомнил о чем-то.

— По словам консультировавшего меня этнолога, — продолжил Ланглуа, — этот способ повсеместно распространен в Монголии. Он практически бескровный, а в странах с холодным климатом люди бережливы. Кроме того, кровь для них — табу.

— Значит, вы считаете, что убийца родом из Центральной Азии? — В голосе Дианы прозвучали скептические нотки.

— Вполне вероятно. Он мог там бывать, знает обычаи. По словам нашего судмедэксперта, человеческая анатомия не так уж сильно отличается от бараньей.

— Все это кажется мне более чем туманным.

— Мне тоже, — кивнул Ланглуа, — все, за исключением одной детали.

Она повернулась к сыщику. Он протянул ей ксерокопию бланка на немецком языке с логотипом турагентства.

— Рольф фон Кейн собирался в Монголию.

— Что вы такое говорите?

— Берлинский уголовный розыск продолжает расследование в Германии. Они проверили все телефонные звонки доктора. Фон Кейн интересовался рейсами на Улан-Батор, столицу…

— Монгольской Народной Республики.

Полицейский удивленно взглянул на Диану:

— Вы там бывали?

— Нет, знаю только по названию.

— Иглоукалыватель наводил справки о внутренних рейсах в городок на самом севере страны… — Сыщик справился с записями. — Цаган-Нур. Он не успел выбрать только дату отъезда. Вот почему способ убийства может быть ниточкой. Тонкой, но все же…

Ланглуа помолчал, потом спросил мягко, как бы невзначай:

— А вы ничего не хотите мне рассказать?

Диана пожала плечами. Дождь слюдяными волнами растекался по ветровому стеклу.

— Нет. Я звонила в приют. Они ничего не знают.

— Это все?

— Я отдала специалистам кассету, где записано пение Люсьена на родном языке. Есть надежда, что они сумеют опознать диалект.

— Отлично. И это все?

Диана вспомнила свою гипотезу о подстроенной аварии и убийце-камикадзе, пробравшемся в ее машину.

— Все, — ответила она.

— Зачем вам понадобились координаты водителя грузовика?

Диана постаралась не выдать своих чувств:

— Хотела с ним поговорить. Рассказать новости о Люсьене.

Сыщик вздохнул. Металлическое потрескивание дождя нарушало установившуюся в машине тишину.