Братство камня - Гранже Жан-Кристоф

Диана простилась с шофером, перекрикивая аккорды Stairway To Heaven «Лед Зеппелин». Он не повернулся, не проронил ни слова, просто уехал — как не было.

Диана заполнила бланк регистрации у стойки портье и поднялась на лифте на девятый этаж. Здание парламента на другой стороне набережной сияло яркими огнями, так что Диане даже не пришлось зажигать свет.

Номер ей достался маленький, четыре на четыре метра, на окнах висели шторы из красной кисеи, из того же материала было покрывало на кровати. Пахло прогорклым салом, плесенью и пылью. Шик a la russe. Только ванная сверкала новеньким фаянсом и блестящими кранами. Диана долго стояла под горячим душем, с закрытыми глазами добрела до постели, скользнула под жесткую простыню и мгновенно уснула, успев подумать, что ей вряд ли что-нибудь приснится, да и мысли мучить не будут.

И на том спасибо.

Когда Диана открыла глаза, яркий солнечный свет заливал стены ее комнаты. На часах было десять утра. Она чертыхнулась, вскочила и по пути в ванную налетела на угол стола. Приняв душ, она мгновенно оделась и открыла окно.

Внизу расстилался город.

Диана увидела сверкающие в утреннем свете черные воды реки, православные храмы, сталинские высотки и стройплощадки с кранами, бахвалящимися своим величием. Она вдыхала гулкий городской шум, растекающийся волной по серым, пропитанным острыми запахами улицам. Так пахнут все мегаполисы мира, но аромат Москвы кажется самым резким и сильным. Диана устремила взгляд на Кутузовский проспект, запруженный сотнями машин, потом опустила веки и мысленно слилась с волнующейся толпой, ощутив при этом истинное удовольствие. Она ездит в экспедиции, обожает изучать жизнь животных, но навсегда останется завзятой горожанкой.

Холод пробрал Диану до костей, она закрыла окно и вернулась мыслями к расследованию.

В одном она была уверена твердо: все в происходящем кошмаре связано с токамаком. Возвращение сообщников на объект. Особая миссия Стражей, посланных кем-то очень могущественным, чтобы предупредить этих людей. И даже убийства тех, кто так или иначе соприкасался с ядерной лабораторией.

Диана придумала стратегию расследования — простую, но вполне осуществимую. Для начала она заказала завтрак, потом позвонила во французское посольство и попросила соединить ее с атташе по науке. Через минуту в трубке зазвучал властный голос. Она назвала настоящее имя, но представилась журналисткой.

— На какое издание вы работаете? — перебил ее собеседник.

— О… я вольный стрелок.

— Понимаю… Но для кого-то же вы «стреляете»?

— Я работаю на себя.

— Понимаю, — кисло отозвался дипломат.

Диана сменила тон:

— Так вы собираетесь мне помогать или нет?

— Слушаю вас.

— Мне нужна информация о токамаках. Это тороидальные камеры, которые…

— Я прекрасно знаю, что такое токамак.

— Отлично. Тогда вы, возможно, знаете, где найти архивы этих лабораторий? В Москве наверняка есть академия, в которой…

— Курчатовский институт. Все материалы по управляемому синтезу хранятся там.

— Можете дать мне адрес?

— Вы говорите по-русски?

— Нет.

Дипломат рассмеялся:

— Какого рода расследование вы намерены провести?

Диана постаралась сохранить спокойствие и спросила примирительным тоном:

— Порекомендуете мне переводчика?

— Мы поступим иначе: у меня есть один знакомый, Камиль Горохов, он физик, специалист по термоядерному синтезу, много раз бывал в стране и свободно говорит по-французски.

— Думаете, он согласится мне помогать?

— Вы располагаете средствами?

— Не слишком большими.

— Долларами?

— Да.

— Тогда проблем не будет. Я немедленно с ним свяжусь.

Диана продиктовала свой телефон и поблагодарила собеседника. В этот момент принесли завтрак, и она, сидя по-турецки на кровати, съела сухие булочки и выпила крепчайший чай, поданный в стакане с подстаканником. В ее глазах один только этот подстаканник чеканного серебра стоил всех свежих круассанов на свете. Диана чувствовала себя невероятно легкой, умиротворенной, словно ночной полет провел между ней и парижскими событиями непреодолимую границу.

Портье сообщил, что внизу ее ждет Камиль Горохов.

Холл гостиницы «Украина» хранил остатки былого сталинского великолепия. Солнце превращало шторы на высоких окнах в белоснежные сталактиты, мраморный пол переливался радужными цветами. Диана заметила молодого человека в куртке, которая была ему очень велика. Он ходил вдоль стойки и то и дело поглядывал по сторонам.

— Вы Камиль Горохов?

Когда он обернулся, Диана заметила, что у него кошачьи глаза и длинные шелковистые черные волосы. Не отвечая на вопрос, он нервно убрал волосы со лба, и Диана представилась по-французски. Русский слушал, застыв как изваяние. Поза выражала недоверие и вызов. Диана заколебалась: она не была уверена, что заговорила с тем человеком, но тут похожий на кота парень спросил на очень хорошем французском:

— Вы интересуетесь токамаками?

— Меня интересует ТК-17, — уточнила Диана.

— Худший из всех.

— Что вы имеете в виду?

— Он был самым мощным. Единственным, на котором удалось на тысячные доли секунды достичь температуры плавления звезд.

Он хищно ухмыльнулся в казацкие усы, обвел людей в холле вызывающим взглядом, как будто призывал всех в свидетели. Диана подумала, что его привлекательность подпитывается исключительно мрачными мыслями.

— Помните миф о Прометее? — Вопрос Камиля прозвучал совершенно неожиданно.

Русский, ни с того ни с сего поминающий в разговоре с незнакомкой греческий миф в холле пыльной гостиницы… Только этого ей не хватало! Диана приняла условия игры:

— Он попытался украсть у богов огонь?

Камиль снова оскалился, откинул назад волосы. Он как будто не замечал ни синяков на лице Дианы, ни перевязанной руки — это был чужой для него мир.

— Во времена древних греков это была всего лишь легенда. Сегодня она стала реальностью. Люди действительно пытаются украсть секреты у звезд. Архивы ТК-17 находятся в филиале Курчатовского института, на юге столицы. Заплатите за полный бак бензина, и я вас отвезу.

Диана лучезарно улыбнулась в ответ, а Камиль уже направлялся к залитой светом вращающейся двери. Диана ринулась за ним, на ходу надевая куртку. У нее было прекрасное настроение, она чувствовала: визит в Москву будет плодотворным.

Камиль выжимал из раздолбанного «рено» максимум возможного. Они несколько раз свернули и наконец выехали на восьмиполосное шоссе. Диана вспомнила вчерашний квартал церквей и туманов: сейчас мимо нее пролетал совсем другой город. По обе стороны дороги, вытянувшись в струнку, стояли дорогие кирпичные дома, здания со стеклянными фасадами и самые что ни на есть настоящие особняки.

Они миновали мост через реку и выехали на гудящую от машин площадь. Новообретенная роскошь сменилась унынием спальных районов: дома здесь как будто поглощали солнечный свет, питая им свою горечь. Позади остались казино, стадион «Динамо» и отделанное мрамором здание вокзала: машина въехала на Тверскую.

Диана восхищенно вглядывалась в пеструю толпу. Меховые ушанки, шерстяные шапочки, фетровые шляпы, длиннющие шарфы, шубы, поднятые меховые воротники… Через стекло машины краски казались ярче, насыщеннее, живее.

То, что видела перед собой Диана, напрочь опровергало расхожее мнение насчет жалкого вида и угрюмых лиц москвичей. Город вдыхал в Диану животворную силу. Так хорошо бывает человеку на морозе или в предвкушении запотевшей рюмки водки, сулящей сладостный хмель.

— Что вы знаете о ТК-17? — не сводя глаз с дороги, спросил Камиль.

— Ничего или почти ничего, — призналась Диана. — ТК-17 — самый большой термоядерный реактор в СССР. Советская разработка, призванная заменить ядерный синтез. Мне известно, что руководил объектом Евгений Талих, физик азиатского происхождения, а закрыт он был в семьдесят втором году. Талих ушел на Запад в начале восьмидесятых.

Физик пригладил усы:

— Почему вас все это интересует?

Диана решила импровизировать:

— Я пишу репортаж о том, что осталось от советской науки после развала страны. Токамаки — малоизученная тема, вот я и…

— Но почему ТК-17?

Вопрос застал Диану врасплох. Внезапно она вспомнила фотографию невысокого мужчины в жесткой шляпе и поняла, что выход найден.

— Больше всего меня интересует Евгений Талих. Хочу создать портрет типичного ученого той эпохи.

Они выехали на кольцо. День был солнечным, и грязные машины в облаках выхлопных газов выглядели при ярком свете особенно уныло.