Те же и Скунс – 2 - Воскобойников Валерий

– Заказывайте, Дашенька, – предложил Гнедин.

Она никогда не увлекалась дальневосточной культурой и «суши» от «сашеми», а также от прочего перечисленного, увы, не отличала. Володя сделал заказ на двоих, причём было заметно, что ориентируется он в японской кухне абсолютно привычно.

– Вам палочки или вилки? – спросил официант.

– Палочки! – храбро ответила Даша и решила не краснеть, если вдруг не получится. Окунаться в неведомое, подумала она, так с головой!

Секретарша ограничилась стаканом томатного сока. Даше почему-то вдруг вспомнилось, как очень давно, когда она ещё училась в школе и на всём серьёзе пыталась сообразить, продолжается ли ещё у неё детство или уже пришла юность, так вот, в те баснословные времена они с папой однажды отправились погулять. Дашина семья была из тех, в которых принято завтракать, обедать и ужинать исключительно дома, не посещая так называемые предприятия общественного питания. Да и представлены эти самые предприятия были тогда небогато. Существовали рестораны, куда по вечерам стояли очереди людей с доходами неясного происхождения. И ещё всякие шашлычные и пельменные, в которых, по мнению Новиковых, с равной вероятностью можно было помереть от бандитского ножа и от некачественных продуктов.

Однако ребёнку, стремившемуся в юность, хотелось романтики. В частности, и той, что присутствовала за столиками кафе. «Давай зайдём, кофе с песочными колечками выпьем?» – предложила Даша отцу, когда по курсу возникла домовая кухня. Лёгкий перекус вне дома, да притом не в обществе трёх поколений семьи, а наедине с папой, казался ей приключением, вылазкой в будущее. «Ты иди, купи себе что-нибудь, а я здесь постою», – ответствовал папа. У Даши, естественно, не возникло никакого желания в одиночестве давиться песочным колечком, и весь остаток прогулки она хмуро молчала, за что папа под конец на неё же и рассердился…

А теперь детство далеко позади. Юность тоже, да почти что и молодость… и ей время от времени говорят, что она красива, и, поди ж ты, один из питерских принцев везёт её на зелёном «Вольво» в дорогой ресторан, причём не ради делового общения – просто поужинать вместе… и свечи горят на столе…

Вот только ощущение почему-то такое, будто она всё же пошла одна в ту паршивую домовую кухню и лопает, глотая горькие слезы, несвежее песочное колечко за двадцать две копейки…

…Даша и Гнедин перебрасывались ничего не значащими фразами, ожидая, когда принесут заказанные блюда. Володя был помоложе Серёжи Плещеева, но тоже удивительно обаятельный, полный доброжелательного внимания. И… тоже усатый…

Отличие первое. Гнедин не носил очков. Отличие второе. К Плещееву она побежала бы отсюда, как в песне поётся, «по морозу босиком». Отличие третье и судьбоносное состояло в том, что Володя, не в пример Серёже, был, кажется, холост. Даша ещё не задала ему на этот счёт ни прямого, ни косвенного вопроса, но обручальное кольцо на пальце отсутствовало. И на приёме, куда публика приглашена была с жёнами, он появился без спутницы. Если не считать таковой её, Дашу…

…Заказанный ужин сервирован был по-японски. Тонкие ломтики красной и белой рыбы и овощи к ним покоились не на тарелках, а на этаких толстеньких деревянных скамеечках. Принесли в изящном пузырьке и национальный напиток самураев – сакэ. Гнедин наполнил две крохотные фарфоровые чашки:

– За вас, Дашенька. И за вашего дедушку, который нас познакомил.

Даша когда-то слышала, что сакэ было рисовой водкой. Она осторожно пригубила тёплый напиток, подлежавший у неё дома единогласному осуждению. Сакэ оказалось некрепким и очень приятным на вкус. И действительно пахло рисовой кашей. Даша со смехом поведала о своём открытии Гнедину и взялась за пресловутые палочки. Цветы сразу не расцветают, напомнила она себе и мысленно вздохнула. Цветы надо поливать и растить. Глядишь, что-то и вырастет…

Комплект для еды был сделан из одного куска дерева и разделён надвое не до конца, чтобы посетитель не мог усомниться в его одноразовом назначении. Даша краем глаза следила за тем, как управляется с палочками Гнедин, и старалась поступать так же. Будем считать, что её несбыточное чувство к Серёже было сродни сумасшествиям школьниц, поголовно, как говорят, «влюблённых» в Леонардо ди Каприо. Будем также считать, что и с безымянным героем из золотистого джипа вышло по принципу «что ни делается, всё к лучшему». А Володя Гнедин – вот он. И, похоже, она ему нравится. Что же до ответного чувства… попробуем поливать…

Ей всё не удавалось устроить в руке палочки таким образом, чтобы ими действительно можно было ловко подхватывать кусочки риса и рыбы. Неумелая кисть напрягалась, пальцы деревенели, палочки выскальзывали, и оставалось только завидовать Володе, который действовал ими непринуждённо и легко, точно настоящий японец.

– А я, знаете, люблю в Юго-Восточной Азии отдыхать, – ответил он на Дашин вопрос. – Вьетнам, Лаос, кое-где в Таиланде… Красота неописуемая. Вы там ещё не бывали?

Даша покачала головой и улыбнулась:

– Вот как труды издадим, с первых денег непременно поеду…

– А я вам там всё покажу и расскажу, – шутливо пообещал Гнедин, и особое женское чутьё сказало Даше, что шутка была шуткой лишь отчасти. Она ответила просто:

– Буду очень рада, Владимир Игнатьевич. Но ещё как жизнь повернётся…

– Как бы ни повернулась, а палочки правильно держать – дело всяко не лишнее. Давайте я вас пока поучу…

Он взял Дашину руку в свои. Твёрдые и горячие. Спроси Даша его– о семейном положении, он ответил бы: «В данный момент развожусь…»

ПИ-ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!.. – прорвался сквозь уханье музыки писк мобильного телефона. Секретарша отставила полупустой стакан томатного сока и поднесла трубочку к уху. Потом обратилась к Гнедину:

– Владимир Игнатьевич, вас! Инесса Ильинична. Будете говорить?

– Ну что за облава сегодня! – Гнедин нехотя потянулся за трубкой. – Извините, Дашенька…

Ирина Гнедина в это самое время сидела в своей квартире между Малоохтинским и Стахановцев. И, как всегда, чувствовала безо всяких прогнозов, что Нева поднималась и готова была хлынуть на берега. Раньше в такой ситуации Ирина либо включала свет во всех комнатах и ночь напролёт сидела перед телевизором, либо принимала снотворное и до утра видела кошмарные сны. Сегодня пилюли забытыми лежали в шкафу, а телевизор был выключен. Ирина сидела, удобно поджав ноги, в большом мягком кресле и листала большеформатную, прекрасно отпечатанную книгу. Ещё штук пятнадцать таких же в беспорядке валялись кругом на ковре. Все толстые, с минимумом текста и великолепнейшими фотографиями. Каждая равнялась по стоимости прожиточному минимуму, выведенному солидными инстанциями для российского гражданина. Все были посвящены кактусам.

Ирина не смогла бы припомнить, когда в последний раз покупала книгу. Не было желания – вот и не покупала. А когда захотела, поехала в «Дом книги» и выбрала, что приглянулось.

Виновник её неожиданного увлечения красовался на подоконнике, уютно устроенный в банке из тёмного стекла и «попочкой» своей погружённый в воду со снадобьями, помогающими пускать корешки. Снадобья Ирине посоветовали в магазине «Природа». Действительно они помогли, или выручила собственная жизненная сила – трудно сказать. Во всяком случае «филологический кактус» корешками обзавёлся исправно. Горшочек и специальную землю можно было купить в той же «Природе». Плюс получить подробную консультацию, как сажать и чем поливать. Но Ирина необъяснимо захотела разобраться сама.

Шуршали глянцевые листы, и всё новые кактусы проклёвывались перед ней из песка, роскошно цвели, давали красные, жёлтые, фиолетовые плоды… Ирина болезненно сморщилась при виде фотографии, на которой мексиканец в сомбреро рубил живой кактус огромным ножом ради влаги, накопленной в зелёном стволе. Она торопливо перевернула страницу… На следующем развороте кактусовые заросли для какой-то надобности хищнически крушили бульдозером. Ирина захлопнула книгу и некоторое время сидела неподвижно, только покусывала плотно сжатые губы. Потом всё же решила долистать альбом до конца.

Боевые действия возле дома с внешними лифтами завершились, помимо прочего, ещё и тем, что Витя Утюг конфисковал у супостатов сотовый телефон. Тем самым задача упростилась до предела: сиди с полным комфортом и жди, пока бандиты позвонят на свою же собственную трубу.

И звонок действительно прозвучал. Через несколько дней, когда меньшовцы успели благополучно «пробить» и сам телефон, и номер чёрного «Блейзера», на котором несолоно хлебавши убрались рэкетиры, определённо забывшие, который год на дворе.

Антон Андреевич лично взял запищавшую трубку и поднёс её к уху.

– Кто?.. – требовательно раздалось оттуда, как только установилась связь.

– Дед Мороз, – усмехнулся шеф «Василька». И положил ногу на ногу: – А кого тебе надо-то, родной?