Насты - Никитин Юрий Александрович

Я пробормотал:

– Да понятно, что православие – вариант самый проигрышный. Даже ислам предпочтительнее. Однако менять уже поздно.

– Поздно, – согласился он. – Машенька, принеси еще кофе… Я теперь не усну всю ночь, перед глазами эти картины, как озверевшие омоновцы бесчеловечно разгоняют безоружных демонстрантов. Господи, как они могли применять свои дикие приемы против подростков, хрупких девушек?

Я промолчал насчет недавно увиденной толстой бабищи, что протыкала шилом шины полицейского автобуса. Ее даже не тронули, просто оттеснили, как промолчал я и насчет подростков по сто пятьдесят килограммов тугого спортивного мяса, что раскидывали омоновцев, как детей, пока те не сообразили, что это не совсем дети, прибывшие с мороженым в руках поглазеть на мирную демонстрацию.

– Это им отольется, – пообещал я. – Все снимается на видео, как вы заметили верно. И даже если не устрашатся…

– Устрашатся, – заверил он.

– В любом случае, – сказал я, – это уже не остановить.

Он посмотрел на меня с живейшим интересом.

– Я доверяю вашему чутью, Анатолий. Бывают люди, которые интуитивно чувствуют, куда катится мир… и понимают, как можно это остановить… или подтолкнуть. Вы как раз один из таких харизматических лидеров.

Я буркнул:

– Да какой я лидер…

Он покачал головой:

– А вы не замечаете, что когда вы вливаетесь в совершенно незнакомую компанию, которая, к примеру, идет посмотреть на лебедей в Москве-реке, то через несколько минут они сворачивают туда, куда идете вы? Это всегда озадачивало психологов, но они ничего не придумали лучше, чем назвать это туманным словом «харизма».

Я подумал, сдвинул плечами.

– Ну… такое бывало. Просто совпадение интересов.

– Не только, – заметил он. – Простое совпадение интересов заставляет людей сбиваться в группы, общества, партии, но только врожденный лидер способен вести их. И обычно он ведет их по дорогам побед. Хотя, конечно, бывали в истории случаи, когда лидеры чересчур увлекались и приводили народы к катастрофе…

– Вот-вот.

– Но с вами этого не случится, – сказал он. – Полагаю, что уже в этом месяце… от силы через два-три, все наладится. Гнев не длится вечно.

Я проговорил сквозь зубы:

– А еще хотелось бы знать, что именно вы недоговариваете?

Он ответил взгляд в сторону, вздохнул, затем проговорил, не глядя мне в глаза и с таким видом, словно бросается голым в прорубь:

– Есть еще одна проблема… хотя она еще только нарывает, как чирей… В обозримом будущем предстоит сверхсхватка между двумя сверхдержавами за планету.

– Штатами, – спросил я, – и Китаем?

Он сказал с облегчением:

– О, понимаете?.. Да, именно. Как вы догадываетесь, силы к тому времени будут примерно равны…

Я поежился.

– Жуть.

– Совершенно с вами согласен, – ответил он быстро, – но у нас, ставших бесхребетной нацией, недостаточно жесткости и самоотверженности для войны, в то время как китайцы – люди идеи… Потому как раз от русских может зависеть исход: быть планете разноцветной или… китайской. Наши стратеги втайне проработали этот далекоидущий план вовлечения России… в наши ряды. В ряды западного мира.

Я тяжело вздохнул:

– Жестокий план.

– Очень, – согласился он. – Но большая политика не обращает внимания на жизни отдельных людей. Она стремится улучшить жизнь большинства. Потому мы должны, просто обязаны стиснуть челюсти и постараться обеспечить будущую победу цивилизованному и демократическом миру!.. Ладно, Анатолий, давайте о частностях. У нас есть возможности снабдить вас… как бы это помягче сказать, оружием самообороны. Вам оно может понадобиться, когда станет слишком жарко…

На другой день, выныривая из тревожного сна, я услышал из комнаты сводку новостей, где в начале глава МИД выступил с заявлением, что это США дестабилизировали обстановку в России, и пока в прессе шло бурное обсуждение, лидер оппозиции Белогольцева внимательно выслушала, согласилась, но добавила, что США во всех странах дестабилизируют, даже среди своих союзников, добиваясь своего усиления, но пусть попробуют дестабилизировать, к примеру, Данию или Норвегию! Даже Белоруссию пока не удается, а как стараются…

В офисе, куда я примчался, к ужасу матери даже не позавтракав, Зяма, Валентин и Данил уже бурно спорят, я прислушался с порога и понял, что речь идет как раз о этом проклятом вмешательстве зарубежных стран, что только спят и видят, как нам испортить жизнь.

Зяма оглянулся, помахал рукой.

– Привет, бугор. Так вот, я и говорю, чего МИД достигнет таким заявлением? Люди перестанут бежать из страны? Уже уехали почти все бизнесмены, ученые, даже простых инженеров убежало тьма кромешная!.. Кто не смог в Англию, те на Украину и в Белоруссию. Остались только те, кто не отличит правую руку от левой… Вот с ними наработаем!

Я молча прошел к своему столу, врубил комп, по экрану бежит лента новостей, но слышал спор членов моего высшего комитета спасения… или как его бы назвать, и время от времени поглядывал на них, ироничного Валентина и вовсе саркастичного Зяму.

– Америку, – проговорил Валентин с достоинством, – всегда во всем обвиняли. Пусть даже справедливо, но разваливается то, что и так готово развалиться. Нет уж, все не так…

Зяма спросил предельно наивно:

– А как?

Валентин отмахнулся.

– Скрипочка, тебе не понять…

Зяма обиделся:

– Скажи еще коронное стариков: «Поживи с мое – умнее будешь!»

Валентин замотал головой.

– Ни за что!.. Молодежь не принимает никакие доводы, она признает пока одни эмоции. Насчет мудрости можно говорить только иносказательно или на далеких примерах. Или на их товарищах.

– Например?

– Ну, каждый из молодых считает, что все уже знает и ко всему готов. Но в отношении своих приятелей он так не думает. И вот тут-то и можно начинать осторожно с такого вот мотива: вот твоему другу Пете пятнадцать лет… Как ты думаешь, он в двадцать лет будет умнее? Да, ответит любой. А в тридцать?.. Еще умнее!.. А в сорок?.. Еще умнее!..

Зяма скривился.

– Думаешь, посмотрит на отца и подумает, что тому как раз сорок?

– Может быть, – ответил Валентин, – а может, и нет. Но ему можно намекнуть, что это же относится и к нему, что в сорок лет будет умнее себя нынешнего. И указать, что сорокалетних на митингах почти нет, кроме вождей, что пытаются за их счет решить свои проблемы. Люди старшего возраста не участвуют в митингах и не ходят бить витрины и жечь автомобили. Понимают, к чему это приведет. А двадцатилетние еще не понимают. Но, к счастью, в России, повторяю, их мало. И подобные варианты разрушения России вроде бы пройти не должны… гм… не должны!

Зяма буркнул:

– Мало ли что не должны. Россия – страна вне всякой логики. А вариантов вообще-то масса. На Западе целые институты созданы, днями и ночами огромные коллективы работают над планами разрушения России.

Валентин вздохнул:

– То-то и оно…

К их разговору прислушался Данил, спросил с интересом:

– Валентин, что тебе не нравится? Ты же у нас западник вроде?

Валентин поморщился:

– Я же сказал, считаю США оплотом науки и даже культуры. И хотел бы, чтоб у нас президентом стал Билл Гейтс или этот, как его, который основал Линукс. Но, к сожалению, политика США в отношении России направляется тупым и пьяным американским футбольным фанатом, чей интеллект равняется скамейке, на которой сидит во время матчей. И тут я, будучи патриотом США, вынужден стать на защиту России.

Я сказал саркастически:

– Ну наконец-то!

Он грустно усмехнулся:

– Увы, это мало что дает. Скажу больше, будь я президентом Соединенных Штатов, это все равно ничего бы не дало. Дело в том, что при всем засилье в Штатах тупых фанатов бейсбола и толстых домохозяек… пока что именно Штаты являются бесспорным лидером в науке и разработке новых технологий. Только на них надежда, это в Штатах вот-вот откроют бессмертие, создадут источник бесплатной и неисчерпаемой энергии и решат все проблемы с голодом во всем мире…

Я буркнул:

– А при чем здесь Россия?

Он вздохнул:

– В засилье именно тупого большинства, которое рвется в правительство, и в бизнес, и даже в науку. Я говорю про Штаты. Есть признаки, что научная деятельность начинает затормаживаться, а это самое опасное!.. Из Африки постоянно прибывают беженцы, а через границу с Мексикой там уже половина Южной Америки… Потому Штатам срочно и остро нужны российские ученые, инженеры… вообще русские.

– Почему?

Он загнул палец.

– Во-первых, именно из них получаются наибольшие патриоты. Вспомните, в Израиле местные устраивают гей-парады, а прибывшие из России сразу вливаются в самые ультраправые партии и становятся святее папы римского. Или кто там у израильтян вместо него… Второе, российские ученые, изголодавшиеся по работе, хватаются за любое дело, работают без выходных и отпусков, они горят на работе!.. Третье, русские – очень талантливый народ, если занимается наукой, а не пьянством. А четвертое… гм… это можно и не говорить, некорректно, однако в Штатах белая раса вот-вот станет меньшинством. А прибытие нескольких миллионов русских позволит выровнять пропорцию…