Дьявольская Королева - Калогридис Джинн

Эдуард приблизил свое лицо к моему.

— Написано Наварром. Он информировал своего офицера. Послание перехватили у городских ворот. Наши разведчики доложили, что на Париж надвигаются пять тысяч гугенотов. В воскресную ночь они соберутся у городских стен.

— Нет, — вымолвила я и опустила веки.

Сын молчал, только навис надо мной. От его лица, как и от лампы, исходило тепло. Запах флердоранжа в жаркой комнате становился удушающим. Я утратила способность мыслить. Я так любила Наварра с самого его рождения! Доверяла ему как сыну, а теперь он меня предал. Какая кровь пришла к нему в его видениях? Может, кровь моих детей и моя?

Открыв глаза, я посмотрела на руки, на кольцо с головой Горгоны. «Звезда Алгол. Арабы зовут ее Эль-Гуль — Глаз Дьявола, а китайцы прозвали эту звезду Кучей Трупов».

«Двадцать четвертого августа за два часа до рассвета звезда Алгол поднимется в созвездии Тельца. Она остановится точно против воинственного Марса. Никогда еще Франции и вам не угрожала такая опасность».

В тот день была пятница, двадцать второе.

Я подумала об огромной свите, которую привез на бракосочетание Наварр. Большая часть из них разместилась здесь, в Лувре. Военные — капитаны, генералы, бывшие товарищи по оружию, — всего человек триста.

— Я приняла его в свой дом, — прошептала я, — а он открыто привел с собой армию. Колиньи мог искренне хотеть войны в испанских Нидерландах, но Наварр прислал его нас отвлечь. Они устроили нам засаду, чтобы убить нас в наших постелях.

— Мы должны их остановить, — сказал Эдуард.

Глаза его, черные как ночь, блестели в свете лампы. Я так старалась для мира, но не знала, что мы на пороге войны.

Следующие несколько часов я провела с Эдуардом в зале Тайного совета: мы планировали нападение. По моему распоряжению сын послал к молодому герцогу де Гизу гонца с наказом: собрать людей и напасть на гостиницу, где остановился Колиньи, адмиралов и всех его командиров уничтожить. Эдуард с моей помощью отдал секретные приказы для швейцарцев, охранявших дворец и короля. Одновременно с атакой на Колиньи наши солдаты должны были застать врасплох гугенотов, спавших в Лувре.

Во избежание массовой резни мы с Эдуардом написали имена тех, кто должен был умереть, — всех командиров и стратегов. Я не желала мести, мне нужна была быстрая, пусть и безжалостная гибель тех, кто жаждал войны. В отсутствие лидеров гугеноты не могли угрожать короне и городу.

Все должно было начаться в воскресенье до рассвета, двадцать четвертого августа, когда колокол собора Сен-Жермен пробьет три часа ночи. За час до того, как демоническая звезда Алгол встанет против воинственного Марса.

Когда список жертв был закончен, я мрачно взглянула на Эдуарда.

— Мы должны сообщить Карлу. Без подписи короля стражники не согласятся исполнить столь суровый приговор.

Эдуард кивнул.

— Да, нужно склонить его на нашу сторону. Так будет надежнее.

— Но не сейчас, — вздохнула я и замолчала, когда колокол Сен-Жермен пробил полночь и пошли первые секунды в канун Дня святого Варфоломея.

На этом мы расстались. Страшное напряжение измучило обоих.

В ту ночь я не спала. Многолетние ночные кошмары превращались в действительность. Я встала с постели, придвинула к окну стул и, уставившись в темноту, слушала доносившиеся с парижских улиц гневные крики. Я вспомнила о самообладании тети Клариссы в ужасные часы перед нашим побегом из палаццо Медичи. Вспомнила жестокие слова Руджиери во время нашего последнего разговора.

«Я думал, что влияние одного ребенка на будущее окажется спасительным, но трое…»

«О чем вы говорите? Что во всем виноваты мои сыновья? Что мне нужно поднять на них руку?»

«Ткань порвется, — прошептал Нострадамус, — кровь прольется…»

Я ответила мысленно словами Клариссы: «Ради защиты своего рода иногда необходимо проливать кровь других людей». Дом Валуа должен сохраниться любой ценой.

Я сделала свой выбор: жертвовать своими детьми я не стану.

С раннего утра за воротами Лувра начались крики, и в течение дня они становились все громче. Как только рассвело, я оделась и отправилась искать Эдуарда. Он был в зале Совета вместе с маршалами Таванном и Коссе, командирами жандармерии и мэром города. Охранники у дверей предупредили, что Эдуард велел его не беспокоить. Я оставила герцогу Анжуйскому записку с просьбой прийти ко мне сразу после заседания, а сама закрылась в кабинете и написала Анне д'Эсте, посвятив ее в наш план. Я не осмелилась обратиться напрямую к ее сыну, герцогу де Гизу, но надеялась, что она передаст ему мои слова, ведь она, без сомнения, обрадуется, что ее сыну доверено возглавить нападение на Колиньи. Я попросила Анну как можно скорее сообщить мне о согласии герцога де Гиза.