Харбин - Анташкевич Евгений Михайлович

Сашик вспомнил ту встречу с семейством Василия Корнеевича, но это воспоминание как пришло в голову, так и ушло.

«Мура, Мурочка! Узнать бы ещё! И правда, что ли, в кружевном воротничке и манжетах? А может, ещё и в носочках? Кружевных!»

Выйдя из конторы, он сразу оказался в горячем мареве городского воздуха. Несмотря на вечернее время и близость Сунгари, прохлады не было. Мимо, обдавая прохожих запахом пота, бежали рикши, пыхтели выхлопными газами автомобили, автобусы и грузовики. «Сейчас бы в городской сад или на пляж», – мелькнуло в голове у Сашика, но никак нельзя, надо было идти как раз в обратную сторону, через пахнущую окалиной железную дорогу в Новый город, где располагалась телефонная станция.

Он посмотрел на часы – ещё почти два часа надо куда-то себя девать.

Он прошёл мимо Софийской церкви и вошёл в длинные ряды Южного базара, здесь духота и запахи от китайских жаровен обдали его с новой силой.

«Нет! Я так не выдержу! – И тут в его голове возникла спасительная мысль: – Пойду-ка я проверю метку! А там, если все будет удачно, – и свою поставлю». Уверенным шагом он пересек рыночные ряды и по Новогородней улице направился к набережной. «Время ещё есть!»

Минут через десять он был уже на набережной Сунгари. Народу там было много, по узкому тротуару вдоль балюстрады гуляли искавшие прохлады люди. Лодок под набережной практически не было, почти все они виднелись на противоположном пологом берегу, где у воды отдыхала, наверное, половина города.

«Одна половина на набережной, другая – на том берегу! А кто же тогда в городе?»

Он прошёл до красивого деревянного киоска, стоявшего на середине тротуара и как будто бы срисованного с билибинских акварелей, взял бутылку прохладной, вытащенной продавцом изо льда сельтерской и присел на лавке. С лавки просматривался каменный столбик балюстрады, второй справа от спуска к воде, – метки на нём не было.

«Значит, моя очередь, если Мурочка не подведёт!»

Толпа на набережной была плотная, Сашик, не различая лиц, смотрел на людской поток и вдруг увидел Веру. Она медленно двигалась в толпе, облизывая мороженое, рядом с ней шёл Коити Кэндзи и что-то вполнаклона говорил ей. Верочка внимательно слушала, иногда кивала, совсем как взрослая, Сашик поискал глазами в толпе и увидел в нескольких шагах впереди Веры стайку её школьных подружек. Первое, что пришло ему в голову, – это то, что Верочке здорово влетит от матери, если она узнает, что та без Сони, без старшей сестры, пошла на набережную. И тут же пришла другая мысль: «А что тут делает Коити, рядом с Верой?»

Эта мысль почему-то показалась ему неприятной.

Он вспомнил тот зимний вечер уже больше двух лет назад, когда они с Соней в антракте на концерте певца Вертинского пили кофе в буфете Железнодорожного собрания и Соня, тихонечко подтолкнув Сашика локтем, показала на стоявшего со стаканом фруктовой воды молодого симпатичного японца. Тот в задумчивости мурлыкал под нос мелодию, которая перед самым антрактом последняя прозвучала со сцены. Это выглядело комично, и Сонечка, большая выдумщица, подошла к японцу со спины и в унисон, только чуть громче, чем он, стала напевать ту же мелодию. Японец сначала замолчал, потом стал крутить головой и наконец обернулся. Соня засмеялась, а японец застыл со стаканом в руке, неловко поклонился, и вода из его стакана выплеснулась на пол между ним и Соней. Ситуация из смешной превратилась в неловкую, и тут уже смутилась Соня. Так они ещё несколько секунд стояли друг против друга, Сашик понял, что надо идти на выручку, и подошёл с извинениями. Наверное, вся кровь, которая в этот момент текла в жилах японца, бросилась ему в лицо. Его матовая кожа стала тёмной, он отставил руку со стаканом в сторону и, не зная, к кому обращаться, быстро-быстро заговорил:

– Что вы, что вы! Я сам виноват! Я был такой неловкий! Хорошо, что не пролил воду на платье вашей… прекрасной девушки! Дамы! – Японец покраснел ещё больше: – Я так люблю русскую музыку, что задумался и, наверное, сделал что-то не так! Я, наверное, слишком громко пел? Вы меня простите, пожалуйста! Сумимасэн!

Японец говорил горячо, быстро и очень хорошо по-русски, и неловкость стала проходить.

– Александр Адельберг, – представился Сашик и представил Соню: – Софья Николаевна Ларсен.

– Соня, – представилась она и подала японцу руку.

– Коити Кэндзи, – представился японец.

Сашик и Соня кофе, а японец свою воду допивали уже втроём.