ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ - Юй-Кунь Ши

СКАЗИТЕЛЬ ШИ ЮЙ-КУНЬ И ЕГО ИСТОРИИ О МУДРОМ СУДЬЕ БАО И ХРАБРЫХ ЗАЩИТНИКАХ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Так было еще несколько лет назад. В дощатом домике на Небесном мосту в Пекине ровно в два часа дня из-за высокой конторки вставал немолодой уже человек и, резко ударив черным деревянным бруском по столу, начинал повествование о героях нашего времени и древности. Это был один из многих рассказчиков-шошуды, чье искусство насчитывает тысячу лет.

В былые времена шошуды выступали в Пекине в самых различных местах. И в больших строениях с крытыми черным лаком столами и скамейками, с конторкой для рассказчика, иногда огороженной небольшим барьером. Сюда приходили дворцовые евнухи, почтенные сановники, родовитые маньчжуры, чиновники. У каждого была своя пиала для чая, своя ватная подушечка для сидения, свое постоянное место за столом, которое никто не занимал, если даже хозяин отсутствовал. И в строениях поменьше, стоявших вдоль улиц и потому вытянутых прямоугольником, с некрашеной мебелью. Слушателями здесь были разносчики овощей, плотники, угольщики. У сказителей, выступавших под открытым небом, слушатели менялись от раза к разу. Хозяева «балаганов» приглашали обычно рассказчика на цикл «чжуань», то есть шестьдесят выступлений, во время которых он должен был рассказать одну большую историю. Выступление длилось два-три часа. Народные сказители подарили литературе немало шедевров: народную повесть, историческую эпопею, роман приключений, бытовой любовный роман. Особое место в этом ряду занимает авантюрно-героический роман «Трое храбрых, пятеро справедливых», автором которого считают сказителя-профессионала Ши Юй-куня. Годы его жизни неизвестны. Достоверно лишь, что Ши Юй-кунь был уроженцем Тяньцзиня — большого портового города в ста километрах восточнее Пекина и что он долгие годы провел в китайской столице, зарабатывая на жизнь выступлениями перед публикой. Слава о нем гремела в годы царствования императоров Вэнь-Цзуна и Му-цзуна, то есть с начала 50-х до середины 70-х годов XIX века. Он исполнял сказы под аккомпанемент саньсянь — трехструнного щипкового инструмента, отдаленно напоминавшего мандолину. Прозаическое повествование в его сказе перемежалось стихотворными вставками, которые надлежало петь. Когда Ши Юй-кунь прерывал рассказ, чтобы передохнуть, слушателей занимали ученики сказителя, исполнявшие небольшие отрывки из разных произведений. Возможно, что еще при жизни Ши Юй-куня один из его почитателей сочинил в манере сказа небольшое произведение под названием «Восхищаюсь Ши Юй-кунем», повествующее о том, как некогда Ши Юй-кунь пришел в заброшенный «балаган». Вывеска на нем висела косо, кто-то унес сломанные двери. И тотчас же словно пчелиный рой налетели слушатели, заняли все места не только в здании, где поместилось будто бы не меньше тысячи человек, но и в садике подле дома. «Стоило рассказчику коснуться струи, как все стихло. Даже вороны и воробьи не издавали ни звука». В этих словах передана та атмосфера почитания и любви, которой был окружен в столице талантливый сказитель. Ши Юй-кунь не был простым уличным рассказчиком. Он состоял при княжеском управлении в Пекине и выступал, видимо, в основном перед именитыми слушателями. Сперва он исполнял старинные произведения, заученные в молодые годы, но потом создал свой сказ о судье Бао. Таких рассказчиков, которые осмеливались выступать с собственными оригинальными повествованиями, называли в Пекине «цзуаньлун» — «сочинителями». Их было очень немного.

Вначале Ши Юй-кунь исполнял отдельные произведения о мудром и проницательном судье Бао. Но отдельные истории плохо связывались воедино. Это явно мешало привлечению постоянных слушателей. Рассказывают, будто Ши Юй-кунь долго не мог ничего придумать. И вот однажды, в праздник Начала лета — пятого числа пятого лунного месяца, на стене одного из домов он увидел раскрашенный лубок: кот, гоняющийся за бабочкой. Это было аллегорически зашифрованное пожелание спокойно дожить до глубокой старости. (Дело в том, что слово «бабочка», по-китайски «де», звучит также, как слово «де» — «девяностолетний старец».) Народная картинка натолкнула Ши Юй-куня на мысль создать новую, полную приключений историю о судье Бао, которому помогают храбрые защитники справедливости. В соответствии с сюжетом лубка он ввел в повествование ловкого героя Чжань Чжао по прозванию Императорский Кот, а другого персонажа, проныру и развратника, которого тот преследует и ловит, назвал Пестрая Бабочка. Братьям-мышам Чжао-ланю и Чжао-хуэю сказитель дал фамилию Дин, которая записывается тем же иероглифом, что и слово «гвоздь», а именно на двух гвоздиках и висела на стене картинка.