ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ - Юй-Кунь Ши

Го Хуай низко поклонился и поведал о том, как вознамерилась наложница Лю стать императрицей и, чтобы избавиться от соперницы, подменила новорожденного наследника кошкой.

В зале вдруг стало светло, и пораженный Го Хуай увидел восседавшего на возвышении Бао-гуна. Один письмоводитель подал Бао-гуну запись показаний, другой — запись разговора Го Хуая с душой служанки, Бао-гун их просмотрел и велел Го Хуаю подписать.

После этого Го Хуая отправили в тюрьму, а наутро Бао-гун представил императору подписанные злодеем показания. Император их прочел, спрятал в рукав и отправился во дворец Гуманности и долголетия к императрице Лю. Та лежала в полузабытьи. Как сквозь пелену тумана узрела она Сына Неба, приподнялась с трудом и проговорила:

— Го Хуай служил еще прежнему государю. Смилуйтесь над ним, царственный сын мой!

Жэнь-цзун ничего не ответил, вынул из рукава переданные ему Бао-гуном бумаги и бросил императрице. Та стала читать, вскрикнула и рухнула замертво.

На следующий день Сын Неба поднялся в тронный зал и, после того как сановники провозгласили здравицу в его честь, велел приблизиться Бао-гуну:

— Бывшая императрица Лю умерла, — сказал он. — Огласите же по всей Поднебесной, что отныне вдовствующая государыня прозывается Ли, а не Лю.

К этому времени первый министр Ван Ци уже вышел в отставку, и на его место был назначен Бао-гун. Гунсунь Цэ получил должность начальника канцелярии.

Если вам интересно узнать, какие приключились события дальше, обратитесь к следующей главе.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Как только Бао-гун вернулся из дворца, служитель доложил:

— Явились какие-то люди, просят передать прошение.

Бао-гун поднялся в зал и велел впустить просителей, мужчину и женщину. Первой заговорила женщина:

— Я — урожденная Ян, была замужем за Хуаном. Муж мой умер, оставив меня с двумя дочерьми: старшей — Цзинь-сян и младшей — Юй-сян. Младшую просватали за сына Чжао Го-шэна, и вчера он взял ее к себе в дом. Нынче смотрю — старшая пропала! Так я горевала, что и сказать трудно! А тут вдруг заявляется Чжао Го-шен и говорит, будто я подменила дочку. Ругались мы, ругались, да и пошли к вам. Рассудите же нас, господин!

— Вы давно знакомы с семьей Чжао? — спросил Бао-гун.

— Уже который год! Соседи ведь, на одной улице живем.

Бао-гун приказал увести женщину и стал допрашивать Чжао Го-шэна.

— Я знал, — заявил тот, — что у Ян две дочери. Старшая — сущий урод, а младшая — красавица. Вот и сосватал сыну младшую. Привезли ее в дом, а это оказалась старшая. Я побежал к старухе, поднял шум, а старуха слушать ничего не хочет — говорит, будто я забрал обеих дочерей!

— Откуда же ты знаешь, что вместо младшей привезли старшую? Ты ее и прежде видел?

— Как же не знать?! Я еще до сватовства не раз видел обеих девушек.

Бао-гун велел просителям на время удалиться, а сам пошел передохнуть. Слуга подал ему чаю, но Бао-гун с криком: «Какой зловонный дух!» — вскочил с места и тут же в беспамятстве рухнул на пол.

Слуги перенесли его на кровать. Прибежала жена и в растерянности стояла возле мужа, не зная, как ему помочь.

В это время явился Гунсунь Цэ и попросил разрешения осмотреть больного. Пощупал пульс на левой руке, все будто в порядке, пощупал на правой и вдруг встревожился, пробормотав: «Странно, странно!»

— Что с господином первым министром? — взволнованно спросил Бао Син.

— Ничего особенного.

Жене Бао-гуна Гунсунь Цэ сказал, что мужу просто нужен отдых, и за Бао-гуна написал на высочайшее имя прошение об отпуске, которое и подал императору на следующий день.

Едва слух о болезни Бао-гуна дошел до ушей вдовствующей императрицы Ли, как она тотчас же прислала главного распорядителя справиться о его самочувствии.

Бао-гуну между тем становилось все хуже и хуже. Он все еще был в* беспамятстве, не ел, не пил, а на пятый день Гунсунь Цэ вдруг обнаружил, что у господина почти нет пульса. В доме начался переполох…

Вернемся теперь к Чжань Чжао, Храбрецу с Юга, Он пустился странствовать по знаменитым горам и как-то раз остановился на ночлег в древнем храме. Тут он услышал, как переговаривались между собой люди:

— Так вот, значит, настоящая государыня прозывается Ли, а не Лю! Спасибо Бао-гуну, что раскрыл правду!