ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ - Юй-Кунь Ши

— Ого! Видно, далеко до столицы! Трудно будет добираться!

— Не беспокойтесь, господин. Самое главное — умение ходить. Вообразите, будто вы гуляете. Не очень торопитесь, но и не очень медлите. Тогда и пройдете больше, и не так устанете.

Янь так и сделал и теперь уже не заметил, как прошел еще двадцать ли. В каком-то селении они подкрепились и продолжали путь, а к вечеру попали в небольшой, но многолюдный городок под названием Шуанничжэнь.

Не успели они подойти к воротам постоялого двора, как навстречу им выбежал хозяин:

— Прошу, дорогие гости! У нас чисто, лучше нигде не найдете.

Янь и слуга поужинали рисом, но только улеглись спать, как снизу вдруг донесся шум.

— За чашку овощей пять цяней серебра? Да это издевательство! И еще оскорблять смеете! Ну, берегитесь! Сожгу я вашу собачью конуру!

Наступила тишина, но через некоторое время донесся голос хозяина:

— Я же вам сказал, что свободных комнат нет.

— Врешь! Есть комнаты!

Янь не утерпел и выбежал на шум, хотя Юй-мо его удерживал.

Увидев студента, человек, тот, что шумел, стал жаловаться:

— Сами посудите, брат! Мало того, что он комнаты мне не дает, так еще гонит ночью со двора!

— Если не гнушаетесь, прошу вас пожаловать ко мне, — предложил Янь.

— Премного благодарен, но только это неудобно! Ведь мы с вами едва знакомы.

Услышав это, Юй-мо бросился к двери и увидел, что его господин рука об руку с незнакомцем поднимается по лестнице.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Итак, студент Янь вместе с незнакомцем поднялся к себе в комнату. Незнакомец был одет в голубую рубашку, и, хотя голову его украшала повязка, какие обычно носят ученые-конфуцианцы, — в своих истоптанных сандалиях, с лицом, густо покрытым пылью, он скорее походил на бродягу.

— Позвольте узнать, как вас зовут, почтенный брат? — спросил студент.

— Цзинь Мао-шу, — ответил тот. — А вас?

Студент Янь назвал себя.

— Так это, оказывается, вы, брат Янь! Простите, что потревожил! Вы уже отужинали?

— Нет еще. А вы, брат Цзинь?

— Тоже нет. Поужинаем вместе?

В это время слуга как раз принес чайник ароматного чая.

— Какие у вас тут есть закуски? — спросил его Цзинь Мао-шу.

— Какие угодно, — отвечал слуга. — Курица, утка, баранина.

— Рыба какая? Соленая или свежая?

— Конечно, свежая! Соленую не держим!

— Живой карп есть?

— Есть, только крупный, по ляну и пять цяней за штуку.

— Неси, скупиться не станем, — приказал Цзинь Мао-шу. — Только запомни, что карпа весом меньше цзиня я и за рыбу не считаю, такого даром не надо. И еще чтобы рыбина мясистая была, с красным хвостом. Ты покажи мне ее, перед тем как жарить, чтобы я не сомневался. А вино какое есть?

— Есть простое.

— Простого не надо. Подай шаосинского, выдержанного.

— Шаосинское не разливаем — возьмете кувшин за четыре ляна?

— Что ты все считаешь, как нищий! — оборвал слугу Цзинь Мао-шу. — Неси! Только откроешь здесь: я сперва попробую.

Слуга поставил на стол две свечи, выбежал из комнаты и тут же вернулся с деревянным тазом, в котором трепыхался карп весом около цзиня.

— Вот это рыба! — похвалил Цзинь Мао-шу и сказал слуге: — Как разделаешь, сразу ставь жарить! Из чего подашь приправу?

— Из грибов с морской капустой.

Вино пришлось по вкусу Цзинь Мао-шу. Он потихоньку его потягивал и вел беседу со студентом.

Когда слуга на большом подносе принес рыбу, Цзинь Мао-шу взялся за палочки и наставительно сказал:

— Рыбу едят, пока она горячая.

Он отделил кусок для студента Яня, потом провел палочкой по спинке рыбы, обернулся к слуге и потребовал блюдечко имбиря с уксусом. Съест кусочек рыбы, запьет кубком вина и крякнет от удовольствия. Объел рыбу с одной стороны, подсунул палочку под жабры и перевернул на другую сторону…

Когда с трапезой было покончено, Цзинь Мао-шу велел трактирному слуге накормить Юй-мо. Потом все легли спать.

Юй-мо долго ворочался в постели. Уснул он только на рассвете, но тут же его разбудил Янь, который вышел из комнаты и сказал:

— Принеси воды, надо умыться.

Следом за Янем проснулся Цзинь Мао-шу. Он откашлялся и стал нараспев читать стихи: