Престиж - Прист Кристофер

В 1879 году умерла моя матушка, а годом позже не стало и отца.

К концу 1880-х годов, когда мне было слегка за тридцать, я взял себе сценический псевдоним Le Professeur de la Magie и поставил собственную программу, включив в нее «Транспортацию человека» – один из ранних вариантов.

Хотя исполнение самого аттракциона давалось без труда, меня долгое время не удовлетворяли сценические эффекты. Мне не давало покоя, что закрытые ящики лишены таинственности: они не создают у публики ощущения опасности и непостижимости происходящего. Для целей иллюзии такой антураж слишком банален. Шаг за шагом я совершенствовал этот номер: сначала стал использовать шкафчики меньшего размера, в которые едва мог втиснуться; потом столы с маскирующими откидными досками; наконец, в период триумфального шествия «открытой» магии, которую всячески приветствовали в профессиональных кругах, задействовал плоские скамьи, откуда мое тело было хорошо видно из зала вплоть до момента трансформации.

Но в 1892 году у меня созрело решение, которое я столь долго искал. Оно пришло исподволь и словно посеяло семена, из которых впоследствии пробились долгожданные всходы.

В феврале означенного года в Лондон приехал уроженец какого-то балканского государства, изобретатель по имени Николай Тесла; он собирался представить общественности новые эффекты, открытые им в ходе изучения электричества. Не то серб, не то хорват по национальности, Тесла, по сообщениям прессы, говорил с чудовищным акцентом, но тем не менее готовился прочесть цикл лекций для представителей научных кругов. В Лондоне такие мероприятия – не редкость; как правило, они не привлекают моего внимания. Но тут оказалось, что в Америке господина Теслу считали весьма неоднозначной фигурой; без него не обходился ни один научный диспут о природе и использовании электричества, о чем охотно сообщали газеты. Из них-то я и почерпнул кое-какие идеи.

Моим выступлениям всегда недоставало зрелищных сценических эффектов, которые могли бы, с одной стороны, усилить впечатление от «Транспортации человека», а с другой – затушевать технику трюка. Как сообщалось в колонках новостей, Тесла умел генерировать высокое напряжение, которое давало безопасные искры и вспышки, не вызывающие ожогов.

Тесла уже вернулся в Соединенные Штаты, но его лекции оставили по себе заметный след. Очень скоро в Лондоне, а затем и в других городах состоятельные люди начали понемногу использовать электричество. Тогда оно еще было в диковинку и часто упоминалось в новостях: где-то с его помощью была решена некая задача, где-то выполнена определенная работа и так далее. Вскоре до меня дошли слухи, что Энджер пытается перенять мою «Транспортацию человека», и тогда я решил в очередной раз обновить аттракцион. Надумав использовать для этой цели электричество, я стал присматриваться к содержимому дальних полок в лондонских лавках механических товаров. Мой конструктор Томми Элборн в конце концов помог мне разработать аппаратуру. Потом мы ее долго совершенствовали, дополняя иллюзию новыми деталями, но так или иначе в 1896 году невиданный доселе эффект прочно вошел в программу, получившую название «Новая транспортация человека». Она произвела настоящий фурор, взвинтила кассовые сборы и породила множество бесплодных догадок по поводу моего секрета. Иллюзион сопровождался ослепительной электрической вспышкой.

Вернусь немного назад. В октябре 1891 года я женился на Саре Хендерсон, с которой познакомился на благотворительном вечере в ночлежке Армии Спасения. Эта девушка оказалась в числе добровольных помощниц, и в антракте по-свойски зашла ко мне на чашечку чаю. Ей запомнились карточные фокусы, которые я показывал в первом отделении, и она стала шутливо упрашивать меня повторить их для нее одной, надеясь разглядеть, как это делается. Она была так молода и хороша собой, что я уступил, а потом и сам получил огромное удовольствие от ее неподдельного изумления.

Тогда я показывал ей фокусы в первый и последний раз. Наше чувство крепло и затмевало собою мои карточные манипуляции. Мы стали встречаться регулярно и вскоре признались друг другу в любви. Сара прежде не имела никакого отношения ни к мюзик-холлу, ни к варьете; вообще говоря, она происходит из весьма благородного семейства. Ее преданность мне безгранична; когда отец стал грозить, что лишит ее наследства (и, разумеется, осуществил свои угрозы), она осталась со мною несмотря ни на что.