Отец наших отцов - Вербер Бернар

Маленькие лампочки освещали растерянные морды животных, словно внезапно застигнутых во время своих повседневных занятий. На первом этаже они стояли, выстроившись в длинную очередь.

– Что вы обо всем этом думаете, Исидор?

– Он виновен.

– Вы считаете, что профессор Конрад убил профессора Аджемьяна?

– Он сделал нечто худшее. Он узаконил убийства всей этой армии животных, которые просто хотели мирно резвиться в лесах и саваннах. Я уж не говорю о тех, кто заключен пожизненно в зоопарк, хотя не сделал ничего дурного.

Лукреция была в задумчивом, но вовсе не философском настроении.

– Я вас серьезно спрашиваю, Исидор. Толстый журналист обошел вокруг белого лабрадорского медведя.

– А я вам серьезно отвечаю, Лукреция. И я совершенно не доверяю людям, у которых лицо покрыто волосами, будь то усы или борода. Такие люди обязательно что-то скрывают, пусть это даже всего лишь подбородок.

Лукреция сочла эту теорию несколько наивной.

На табурете перед чучелом сидел таксидермист. Это было чучело орангутанга, в точности похожего на того, который погладил Лукрецию по голове. Специалист вынул у него глаза и заменил их двумя цветными стеклянными шариками. Немного укрепил начавший расходиться шов на руке шимпанзе. Сквозь разъезжавшуюся строчку вылезал поролон.

Девушка посмотрела на слона, возглавлявшего процессию эволюции. Казалось, он идет впереди стада животных, поднимающихся в Ноев ковчег. Она посмотрела на льва с лакированной развевающейся гривой. Встретилась глазами с угрожающим неподвижным взглядом волка и лисицы. Этих животных убили скорее всего во сне, а профессионалы затем постарались придать им агрессивный чид.

Неожиданно в мозгу Лукреции мелькнула мысль. Она подумала, что люди ведут этих животных вовсе не к спасительному ковчегу. Они ведут их в небытие. Животные для людей не имеют будущего. Они им больше не нужны. Разве что как музейные экспонаты, чтобы рассказывать детям о прошлом. Возможно, в один прекрасный день животных вообще не останется на Земле.

Исидор Катценберг разделял ее опасения. Это была не просто выставка. Журналисты стояли посреди кладбища, свидетельствовавшего о превосходстве человека над всей остальной природой. Вид у побежденных был жалкий.

– Даже набитые соломой животные сохраняют остатки души. Даже набитые соломой, они могут нам помочь, – заметил спутник Лукреции.

Исидор Катценберг пристально смотрел в искусственные глаза зебры, буйвола, газели.

– Вы видели первого человека? – спросил он.

Чучела не отвечали.

– Расскажите мне о нем, – настойчиво попросил журналист. – Какой он был? Это была больная обезьяна-мутант? Или сверходаренная обезьяна?

Вдалеке раздался вопль. Журналисты вздрогнули. Кричал, без всякого сомнения, профессор Конрад. Журналисты бросились в отдел приматов.

На месте происшествия уже собрались люди. Журналисты протиснулись сквозь толпу зевак, размахивая своими удостоверениями. Профессор Конрад неподвижно лежал на полу перед клеткой. Бабуины гладили его по голове, пытаясь привести в чувство. Один из них, воспользовавшись ситуацией, залез к профессору в карман и стащил соленое печенье.

– Кто видел, что произошло? – спросила Лукреция.

– Я, – ответила пожилая дама.

Она рассказала, что пострадавший, человек в белом халате, кормил обезьян. Никто, даже он сам, не обратил внимания на более крупного, чем остальные обезьяны, примата, игравшего в стороне.

– Вдруг животное поднялось, и я увидела в его руках предмет, – уточнила дама, дрожа от пережитых эмоций. – Это была не игрушка, это был револьвер, который зверь держал неумело, но все-таки сумел приставить к виску человека в халате. Профессор был так поражен, что стоял неподвижно с разинутым ртом. Обезьяна крутанула барабан, словно играла в русскую рулетку, и нажала на спусковой крючок. Конрад закричал и упал без сознания.

Несколько человек, включая внука пожилой дамы, смышленого мальчика лет двенадцати, подтвердили ее рассказ. Все они наблюдали за забавными обжорами-бабуинами, когда разыгралась эта страшная сцена.

– Вы говорите, обезьяна? Вы уверены, что это не мог быть человек, переодетый обезьяной? – спросила Лукреция, доставая карандаш и блокнот.

Нет. Все придерживались единого мнения. Животное было покрыто шерстью и скрылось, прыгая с дерева на дерево и цепляясь за ветки руками.

Полиция и «скорая помощь» приехали одновременно. Пребывавшего по-прежнему в бессознательном состоянии профессора унесли на носилках, а полицейские попросили присутствующих рассказать, что произошло.

Под грустное ворчание бабуинов журналисты отошли в сторону.

– Исидор, вы считаете, что это опять была обезьяна?

– Чертовски умная в таком случае обезьяна, – заметил Научный Шерлок Холмс, почесывая лысину. – Обезьяна, способная сама зайти в клетку с оружием в руках, терпеливо выждать удобный момент, сыграть в русскую рулетку, а затем убежать и выжить где-то в городских условиях.

– Очень умная обезьяна. Или очень хорошо выдрессированная, – напомнила Лукреция.

Исидор заметил, что, хотя жизнь иногда и похожа на роман, трюк с обезьяной уже был использован в рассказе Эдгара По «Убийство на улице Морг». Лукреция возразила, что этот рассказ основан на истинном происшествии. Исидор этого не знал.

– Что меня беспокоит, так это юмор нападающего. Астронома, убежденного в основательности теории о метеоритах, едва не убило летящим камнем. Жизнь биолога, уверенного в случайности происхождения человека, была поставлена в зависимость от исхода азартной игры!

Журналистка изящно откинула длинные рыжие волосы, мешавшие ей перечитывать записи.

– Складывается впечатление, что недостающее звено появилось в наши дни, чтобы высмеять все возникшие на его счет теории.

А Исидор, внезапно пораженный грацией девушки, смотрел на нее, словно видел в первый раз, и находил необыкновенно красивой.

Он по-новому вдыхал ее аромат. По-новому воспринимал ее женственность. «Это необыкновенная девушка», – подумал он вдруг и спросил себя, откуда же появилось это волшебство. Ответ пришел немедленно. Жизнь. Лукреция была переполнена жизнью. Радость жизни придавала ей особое сияние. Исидору показалось, что он падает в бездонную пропасть. Он влюбился в эту девушку, и это простое событие потрясло его. Он, огромный слон, сражен очарованием крошечной мышки? Он не посмел даже представить себе, как это хрупкое маленькое существо будет раздавлено его непомерным весом.

– Вы мечтаете, Исидор? – спросила Лукреция.

Он не ответил и робко опустил глаза, не в силах видеть больше ее великолепия.

Женские половые органы, горячие, почти дымящиеся, вдруг возникают перед ним. Уж если что и бодрит при пробуждении, то именно это. Половые губы красотки прямо перед его носом. Словно насмешливый рот в вертикальном положении.

От них сильно пахнет гормонами.

Эти половые органы принадлежат молодой самке. Ее розовая и блестящая промежность вспухла от течки. Ее половые губы похожи на два больших набухших лиловых баклажана, прилепленных к задней части туловища. ОН думает, что ей, наверное, и садиться-то больно.

Она желает, чтобы кто-нибудь с ней совокупился. Но ЕМУ сейчас не очень этого хочется. Не так же, прямо сразу, с утра. Сначала надо выпить чашечку свежего воздуха, сжевать пару листиков. Она трется об него, настаивая. И ОН начинает удовлетворять ее, думая о другом, предоставляя половому члену действовать вместо себя. Едва ОН начинает скользить в ней, как самка хватается за ближайшие ветки и, часто дыша, нервно качает их.

Она энергично вторит его движениям. Ее шумное дыхание превращается в крик. Вопли ее столь громогласны, что ОН, не прекращая своего занятия, вынужден зажать уши. Неужели обязательно будить весь лес из-за небольшой попытки утреннего оплодотворения? Но молодая самка, кажется, знает, что делает. Быть может, пережитый страх в пещере с чудовищем придает дополнительную жизненную энергию.

О, эти самки…

Устроившись сзади, ОН видит, как ягодицы красотки меняют цвет, от лилового к красно-оранжевому. Его подруга так сильно сотрясает ветки, что с них, как спелые желуди, сыплются маленькие белки. К счастью, это в основном летающие белки. Очутившись в воздухе, они расправляют мембраны между лапками, замедляющие падение.

Естественно, весь этот шум привлекает остальных сородичей. К нему подходит молодой самец и трогает его за плечо, вызывая на дуэль. ОН просит самца подождать еще несколько минут, дав ему возможность закончить, а затем ОН будет в полном распоряжении соперника. Но тот толкает его и прерывает процесс, он не собирается ждать и хочет разбить ему лицо.

Два самца смотрят друг на друга. ОН, ударяя себя кулаком в грудь, пытается отбить у соперника желание драться. ОН бьет сильно. ОН вздыбливает свою шерсть. ОН ощеривает зубы. Может быть, ты утихомиришься? Но нет. Не дав ему даже времени закончить устрашение, противник хочет укусить его.