Отец наших отцов - Вербер Бернар

– Не об этом ли и миф об Атлантиде? – предположила Лукреция.

– Я думаю, что об этом скорее всего говорит миф о потопе. О человеке, спасшемся из воды.

В этот момент с неба обрушился настоящий первобытный ливень. Струи воды хлестали по крыше, в небе грохотал гром.

– О, это маленькая тропическая гроза. Они тут часто бывают, это ненадолго, – сказал хозяин, а небо, казалось, раскалывалось пополам, к дождь полил с удвоенной силой.

Исидор Катценберг заговорил о профессоре Аджемьяне. Пытаясь перекричать шум дождя, он рассказал о расследовании, которое они вели, и закончил историей о похищении Софи Элюан.

Эта история произвела на Джеймса Мак-Фиддля большое впечатление. Он согласился, что обезьяна не могла бы выполнить такие сложные действия, и предположил, что один из учеников профессора Аджемьяна решил заставить женщину воочию убедиться в обоснованности теорий покойного.

Он взял с полки географическую карту и показал гостям место, где, как он думал, профессор Аджемьян проводил свои последние исследования, на севере Лаэтоли, в одной из излучин устья Олдуваи.

Снаружи на бунгало обрушивались все новые потоки воды.

– Не беспокойтесь, дом прочный, – успокоил гостей палеонтолог, и в тот же миг под ногами раздался треск.

Сваи не выдержали напора воды, и стены дома начали оседать в поток грязи, сносивший все на своем пути. Профессор Мак-Фиддль успел схватить лишь несколько вещей и бесценные ископаемые кости и вслед за гостями выскочил из дома, в одночасье превратившегося в тонущий корабль.

Вокруг стояли его студенты, мужественно перенося гнев небес.

Исидор Катценберг захихикал.

– Что это вас так рассмешило? – прошептала Лукреция.

Молния осветила сиявшее от восторга толстощекое мальчишеское лицо журналиста.

– Чувство юмора есть не только у нашей обезьяны. Оно есть и у судьбы. Или у Бога, если Он существует. Вы не находите странным – тот, кто уверяет, что спасение находится в воде, видит, как тонет его дом? Более того, жилище, погрузившись в грязь, станет ископаемым, сохранится для будущих поколений. Неплохо для палеонтолога – самому стать объектом палеонтологических исследований?

Мак-Фиддль наблюдал, как крыша его дома уходит в землю, словно корабль, поглощаемый океаном грязи.

Исидор произнес вместо эпитафии:

– Быть может, через несколько десятков столетий, наши прапраправнуки откопают этот дом вместе с мебелью и утварью, типичными для человеческой цивилизации второго тысячелетия. И спросят себя: «Для чего это все было нужно?»

Они идут по равнине на север. Сильные самцы – по краям стаи, защищая ее. Они не хотят неожиданностей.

Вдруг перед ними возникают темные силуэты.

Этих они знают.

Это бабуины.

Стая выстраивается в длинную шеренгу, чтобы пришельцы поняли – дальше пути нет, нужно поворачивать.

Вожак подает знак, и все сильные самцы собираются вокруг него. В такие минуты между самцами нет ни малейшей вражды, «все вместе против общего врага».

Вожак бабуинов поступает так же. Бабуинов больше, но люди стаи выше ростом и сильнее.

В обоих лагерях самки начинают рычать, подбадривая самцов перед дракой.

Вожак бабуинов делает несколько шагов вперед, скалит зубы и рычит. Ему вторят окружающие его самцы. Они поднимают дыбом шерсть на спинах, пытаясь казаться больше и сильнее, приплясывают на месте и делают угрожающие жесты.

Вожак человеческой стаи рычит громче, ему вторит хор его самцов.

ОН любит ощущение единения и сплоченности. Какое удовольствие кричать вместе с остальными.

Напряжение нарастает. И вдруг все умолкают. Две враждебные группы стоят друг против друга.

ОН чувствует, что его тело готово к схватке. Биенье сердца учащается. Кровь покидает желудок и приливает к мышцам и мозгу. Дыхание становится глубоким и быстрым; шерсть поднимается, чтобы воздух обвевал кожу; выделяется пот, готовясь охлаждать поверхность тела во время битвы.

Вожак бабуинов подпрыгивает на месте и воет, оскаливаясь. Он кричит, бьет себя кулаками в грудь, кружится в воинственном танце, выказывая все признаки крайнего бешенства. Впечатляюще.

Все знают эту уловку. Враг пытается одержать победу, запугивая противника. Но он не учел талантов вожака человеческой стаи, который поворачивается к нему задом и пускает газы. Это очень раздражает вожака бабуинов, который, в припадке ярости, мочится в сторону противников.

Ответ достойный. Но вожак человеческой стаи еще не сказал последнего слова. Он хватает палку и стучит ею по земле так, словно хочет разбудить всю планету и сделать ее свидетелем этого неслыханного скандала.

Вожак бабуинов потрясен, но не сдается. Его шерсть вздыбливается еще больше, он вращает глазами и дышит так глубоко, что закашливается. Он начинает скрести землю, поднимая облако пыли, и посыпает себе голову этой пылью. Он кричит, словно его бешенство стало болью, которую может утолить лишь смерть врага. Закончив представление, он ждет, чем ответит противник. А тот берет свою палку, изо всей силы опускает ее на колено и ломает пополам.

Это очень сложный прием запугивания. Многие вожаки, пытавшиеся повторить трюк с «палкой, сломанной о колено», покалечились.

Секрет в том, что нужно выбрать палку с маленькой червоточинкой.

Вожак бабуинов колеблется некоторое время, достаточное, чтобы посеять неуверенность в рядах своего войска. Самое время повернуть ситуацию в нужное русло. Самцы бабуинов чуть отступают. Затем отходят дальше. Чувствуя себя покинутым, вожак бабуинов меняет поведение. Он опять скалится, но уже не так убедительно.

Нужно немедленно использовать этот шанс. Вожак людей встает на задние лапы, бьет себя кулаками в грудь и испускает страшный и долгий крик. Это сигнал к нападению. Все висит на волоске. Бабуины не знают, сопротивляться или нет. Трусы, как всегда, оказываются в большинстве. Меньшинство решает не изображать героев, стремящихся принести себя в жертву. За нерешительностью следует отступление, отступление превращается в бегство, бегство – в полный разгром.

Человеческая стая преследует бабуинов. Сейчас они – охотники. Они догоняют нескольких стариков, больных и детей, которые бегут недостаточно быстро. Это будет отличный ужин. Когда за плечами длинный путь, а впереди долгая дорога, надо запасаться протеинами.

Трупы врагов свалены в кучу.

Битва закончена.

ОН гордится своей стаей. Они победили. Вожак умеет исполнять отличные запугивающие танцы. Самки тоже неплохо визжат.

Вожак гладит его по голове и предлагает кусок селезенки бабуина. От такого сильные самцы не отказываются.

Исидор и Лукреция ехали уже несколько часов. Мак-Фиддль одолжил им джип и набросал план местности. Они знали – чтобы достигнуть ущелья Олдуваи, нужно проделать долгий путь.

Оставив слева деревню Небардад, они остановились у придорожной закусочной. Вывеска гласила: «На краю света».

Они вошли. Интерьер был выдержан в сине-зеленых тонах. Из приемника доносился отрывок из «Извержения» Ван Халена.

В углу два киношника торговались с организатором съемок документальных фильмов о животных. За пятьдесят тысяч франков тот предлагал прекрасную сцену охоты льва на газель. Животные будут помещены в треугольный загон, и у газели не будет никакой возможности ускользнуть. Все случится прямо перед камерой. Газели сделают укол, чтобы она не бежала слишком быстро. Загон узкий, убийство произойдет перед объективом, заказчик получит прекрасные замедленные кадры за минимальные деньги.

Один из киношников спросил, не проще ли просто снять диких животных на свободе. Торговец ответил, что тогда надо ждать недели, пока повезет увидеть убийство.

– Все документалисты снимают так, – отрезал организатор, сдающий внаем загон, – иначе ни у кого не было бы замедленных кадров. Расходуется слишком много пленки.

За другим столом группа браконьеров вынимала из сумок лапки крокодильих детенышей, из которых они собирались делать брелоки для ключей. Слева местные жители играли в африканские шашки и обсуждали политику Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии; сведения они почерпнули из старой газеты, в которую была завернута рыба.

Журналисты сели за грязный столик. Хозяин заведения был родом из племени кикуйу, носил очки с толстыми стеклами и короткий фартук, из-под которого торчали тощие икры и крупные ступни в поношенных тапках. Он перечислил гостям блюда с подозрительными названиями. Подозревая, что «сюпрем из цыпленка по-деревенски» приготовлен скорее всего из усеивавших дороги трупов стервятников, «рыбное филе в панировке» – из жареной змеи, а «дикий кролик» – из останков бродячей собаки, они заказали теплое местное пиво «Кастль Лагер». Вскоре хозяин принес пиво в липких стаканах. Журналисты запили пивом таблетки нивакина, чтобы не подхватить малярию. Лукреция была очень голодна и рискнула заказать угали, нечто вроде пюре из вареной кукурузы с не поддающимися идентификации кусочками мяса (которые она есть не стала) и замороженными овощами. Исидор же соблазнился спагетти с танзанийским чеддером и бананами.