Ключ к волшебной горе - Леонтьев Антон

– Сударыня, – произнес он чуть пьяным голосом. – Разрешите мне засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение!

– Не стоит, Валериан Платонович, – проговорила Полина.

Крещинский вздрогнул:

– Вы меня знаете? Мы разве знакомы? К сожалению, здесь плохое освещение, и я не могу видеть вашего лица...

– Я была подругой вашей второй супруги, Елизаветы Фридриховны Люэрс, – проронила Полина.

Крещинский вздрогнул и произнес:

– Ах, Лиззи... К сожалению, мы расстались. Она изменяла мне...

Полине не составило труда воспламенить Валериана Платоновича. Через полчаса он заявил:

– А теперь едем ко мне в особняк! Вечер только начинается! Мы продолжим его там, в интимной обстановке, где нам никто не помешает!

В автомобиле Крещинский пытался приставать к Полине, однако она со смехом отвергала его. Наконец они оказались около виллы Крещинского. Полина заметила одинокую фигуру около фонарного столба. Глаша уже ждет ее.

Крещинский отомкнул дверной замок, сказал:

– Слуг уже нет, мы совершенно одни! Кстати, как, ты говоришь, тебя зовут?

Они оказались в круглом холле: оклеенные золотистыми обоями стены, мраморные колонны, картины импрессионистов. Валериан Платонович жил на широкую ногу.

Он снимал шубу, говоря пошлости, Полина же взяла с этажерки безделушку – бронзовую фигурку носорога.

– У меня есть шампанское, мы сейчас отпразднуем наше знакомство, – бормотал Крещинский. – Ты можешь сразу подниматься в мой будуар...

Полина вполсилы ударила Валериана Платоновича по лысеющей голове крупом бронзового носорога. Крещинский повалился на пол. Полина проверила пульс – жив-здоров, только лишился сознания. Она приоткрыла дверь, перед ней возникла Глаша.

– У нас мало времени, – сказала Полина. – Сначала свяжем Крещинского, чтобы он, придя в себя, не поднял шум.

Они опутали его по рукам и ногам бельевой веревкой, найденной в кладовке. Затем принялись за осмотр особняка. Всюду царила роскошь и полное отсутствие вкуса.

В кабинете Валериана Платоновича Полина наткнулась на сейф. Ключ от него обнаружился на связке, которую Полина нашла в кармане шубы Крещинского.

Она распахнула сейф – пачки франков, сафьяновые коробочки с драгоценностями ее матери и бумаги.

– Деньги и драгоценности мы возьмем, – сказала Полина. – Это и есть часть моего наследства. Крещинский не имеет на него ни малейшего права. А что это за бумаги?

Она развернула их – и ахнула. Это была переписка Крещинского с сыном Платоном. Причем из документов следовало, что Платоша вовсе не был замучен большевиками, а, более того, активно с ними сотрудничал, и его родной отец знал обо всем.

– Это мы возьмем, – проговорила Полина. – Чем еще мы можем поживиться в особняке Валериана Платоновича?

Она нашла несколько вещей, которые принадлежали ее родителям, – несессер Ксении Теодоровны, ножик для разрезания бумаг и закладку из слоновой кости Льва Константиновича...

Полина сложила все в небольшой саквояж. Глаша боязливо произнесла:

– Он приходит в себя! Нам пора уходить!

Крещинский в самом деле мычал и брыкался, пытаясь сбросить путы. Из-за шубы, которую Полина кинула ему на лицо, он ничего не слышал и не видел.

– Он ведь будет искать нас, – произнесла Глаша.

Полина успокоила ее:

– Я уверена, что не будет!

Они покинули особняк Крещинского. Вернувшись в комнату к Глафире, осмотрели добычу. Огромная сумма в франках, остатки родительских драгоценностей – рубиновый перстень, бриллиантовый браслет, сапфировый гарнитур, гранатовые подвески.

– Этого хватит, чтоб начать безбедную жизнь, – сказала Полина. – Мы отправимся с тобой... в Америку! Почему нет? Говорят, что там каждый получает шанс забыть о прошлом и начать новую жизнь.

Глаша всхлипнула и заголосила, опускаясь на колени перед Полиной:

– Вы моя спасительница, Полина Львовна! Боже мой, как я мечтала вырваться из этого порочного круга, понимая, что сего никогда не произойдет!

Полина подняла Глашу и прижала к себе.

– Все плохое осталось в прошлом, – уверила она девушку. – Мы будем счастливы, ты найдешь себе мужа, родишь ему пятерых ребятишек.

Следующим утром Полина разослала переписку Крещинского с Платошей по редакциям влиятельных французских газет правого толка, а также представителям Белого движения и русского дворянства.

Грянул скандал: Крещинского с позором исключили из всех обществ, обвинили в том, что он тайно работал на большевиков, изображая из себя поборника монархической идеи. Валериан Платонович стал парией. Ему пришлось в спешке покинуть Париж, а еще через пару недель из Берлина, где он скрывался, пришла новость о том, что некий черносотенец застрелил Крещинского и тот истек кровью на полу трамвая.

Полина и Глаша готовились тем временем к отъезду. Они приобрели билеты на пароход, который доставлял всех желающих из Гавра в Нью-Йорк. Полина видела, как воспряла к жизни Глаша. Да и она сама чувствовала прилив энергии.

У них есть деньги, им хватит этого, чтобы купить небольшой домик и завести счет в банке. Они забудут о мучениях и лишениях, и все плохое останется в прошлом.

Накануне отъезда Полина пришла домой к Глаше, которая снимала комнату в квартале, пользующемся не самой лучшей репутацией. Полина поднялась по грязной лестнице на последний этаж. Глафира наверняка ждет ее, они решили, что не будут брать много вещей. Все самое ценное – деньги и ценности – находилось в саквояже, который Глаша прятала у себя в духовке.

Полина постучала в дверь, и та, скрипнув, приоткрылась. Неужели Глаша забыла ее запереть? Это так на нее не похоже, девушка знала, что живет в бандитском районе, поэтому всегда соблюдала меры безопасности.

Попав в темную прихожую, Полина услышала голоса. Она шагнула в комнату и увидела двух мужчин, которые обыскивали квартирку Глаши. Сама Глафира лежала на продавленном диванчике, Полине бросилась в глаза окровавленная задранная юбка и ноги девушки, отчего-то гипсово-белые.

Полина вскрикнула, один из грабителей обернулся. Это был прыщавый подросток вряд ли старше пятнадцати лет. Его напарник – такой же мальчишка-мулат – выругался и достал из кармана складной нож. Полина заметила, что на лезвии ножа запеклась кровь.

– Что вы сделали с Глашей! – закричала Полина, бросаясь к дивану. Она прижала к себе теплую руку девушки. Глаша застонала. – Ей нужна помощь! Забирайте все и проваливайте прочь!

В ладони другого грабителя появился нож мясника. Мальчишка прошептал:

– Нет, тетя, никуда мы не уйдем, пока ты не отдашь нам все цацки и деньги. Мы знаем, что у вас они есть! Мы вели эту клушу от лавки ювелира, где она оценивала кольцо с рубином.

Полина всмотрелась в безжалостные глаза подростков. Дурочка Глаша не удержалась и побежала к ювелиру, чтобы узнать стоимость драгоценностей. Глаша уже жила мечтами о домике в Америке, где-нибудь на берегу океана. Вот и хотела узнать, на какой домик у них хватит денег. Похоже, что ни на какой...

Мулат схватил Глашу за волосы и приставил к ее шее нож:

– Если ты не скажешь, где вы их прячете, то ей каюк. Я перережу ей глотку, как свинье. Ты этого хочешь?

– В духовке, – сказала Полина. Мулат побежал на кухню, и секундой позже раздался его радостный вопль:

– Поль, здесь полно побрякушек, и они все выглядят, как настоящие! О, и пачки денег! Черт, да здесь целое состояние! Мы богаты!

Он притащил саквояж, набитый сокровищами, в комнатушку. Его товарищ прищелкнул языком и произнес:

– Дубина, зачем назвал меня по имени? Ну ладно, пора их кончать!

– Может, отпустим? – произнес с сомнением мулат. – Поль, они нас не найдут, с такими бабками мы можем кутить целый год напролет!

– Они видели наши лица, – покачал головой Поль.

Он занес над Глашей нож. Мулат приблизился к Полине. Она бросилась вон из комнаты, но подросток настиг ее в прихожей. Он сбил ее с ног. Полина ощутила его горячие липкие руки и зловонное дыхание.

– Никуда ты не уйдешь, красотка, – прошептал грабитель.

Затем Полина почувствовала резкую боль в спине и почти сразу же – в шее. В глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Гул в ушах казался нестерпимым. Полина видела перед собой лица отца и матери. Те словно взирали на нее из непонятного белого коридора, который обернулся водоворотом, засасывающим все и всех, кто находится около него.

Затем и эта картинка исчезла. Полина с трудом открыла глаза и зажмурилась. Свет, яркий свет... Она умерла?

– Больная пришла в себя, – раздался приятный женский голос. – Немедленно позовите доктора!

Появился дежурный врач, издерганный молодой человек, который со слабой улыбкой произнес:

– Ну вот, а то мы думали, что вы уже никогда не проснетесь.

– Что со мной? – проговорила Полина, но ответа не последовало. Она повторила вопрос, над ней склонились участливые лица медсестры и врача. И только потом до нее дошло, что из горла вырывается только свистящий воздух. Она не может говорить!