Ключ к волшебной горе - Леонтьев Антон

– Боже мой, я чувствую себя так хорошо, с тех пор как Володя переехал к нам.

Макс гастролировал по Европе и Америке. Приближался одиннадцатый день рождения Володи. Вернувшись из поездки по Скандинавии, Макс сказал Полине:

– Я думаю, что нам надо уехать. В Германии становится все опаснее и опаснее, в Европе растет страх. Нас ждет Америка! В Стокгольме я тайно встретился с нью-йоркским импресарио, он сулит мне золотые горы и феноменальный успех в США. Думаю, после Рождества мы тайно покинем страну.

Макс развернул газету и сказал:

– Вот что пишет о порядках в Германии европейская пресса: «В прошлом месяце на одной из автотрасс так называемого Третьего рейха по инициативе активных приверженцев национал-социализма были размещены три больших щита. Первый щит украшала надпись: «Внимание, опасный поворот! Евреям разрешена езда со скоростью свыше 100 километров в час». На втором можно было прочесть: «Кто убьет еврея, попадет на небеса». Третий призывал: «Не покупайте у евреев!» После рассмотрения жалобы, которую подали некоторые жители окрестных деревень, ответственные органы приняли следующее решение: первый щит убрать, так как он противоречит правилам дорожного движения. Убрать и второй щит, так как религиозное содержание призывов, размещенных на нем, не соответствует национал-социалистическому мировоззрению. А вот третий щит решили оставить – призыв «Не покупайте у евреев!» выражает волю немецкого народа»... За границей это воспринимают как проявление дурного вкуса и плохого воспитания, – сказал печально Макс. – Боюсь, они не правы. Многих из моих друзей арестовали. Гитлер и его окружение безумны. Поэтому отъезд неизбежен...

К одиннадцатому дню рождения Володи, который приходился на седьмое ноября 1938 года, все готовились самым тщательным образом. Андре сбился с ног, отыскивая подходящий подарок, в итоге приобрел сразу пять.

– Футбольный мяч, новый ранец, коллекцию солдатиков, новейший конструктор, книжку о «Титанике»... – перечислял он в умилении. – Я уже все продумал! Будет подлинный детский праздник – с воздушными шарами, клоунами и тортом, которого хватит на всех!

Андре жалобно произнес:

– Ах, почему я был лишен всего этого, когда был ребенком?

Он выбил у Полины право взять на себя подготовку празднования дня рождения. На виллу приехали декораторы, которые превратили северную гостиную и террасу в сказочный замок. Торт был заказан у лучшего кондитера – одиннадцатиярусный, по количеству прожитых именинником лет, с футбольным полем на вершине, украшенным марципановыми фигурками игроков.

Накануне дня рождения Андре и Володя гоняли в футбол по парку. Стоял легкий морозец. Наблюдая за счастливым сыном и не менее счастливым Андре, Полина призналась Максу:

– Они так удивительно подходят друг другу.

– Андре нежно его любит, – заверил ее Триссарди. – Он давно мечтал о сыне и обрел его в Володе.

Разгоряченные и потные, игроки никак не могли успокоиться, и только когда Полина в пятый раз позвала их пить чай, пригрозив, что если они не послушаются ее, то праздник будет отменен, краснолицые футболисты появились в столовой.

Володя плюхнулся на стул, вытер красный лоб и произнес:

– Мне стало сложно обыгрывать Андре!

– Это ты стал играть хуже, – со смехом возразил тот.

Полина рассеянно слушала веселую перепалку сына и Андре. Ее мысли были заняты предстоящим переселением в Америку. За те полтора года, которые она являлась супругой Макса Триссарди, между ними не было никаких отношений серьезнее дружеских поцелуев. К стыду своему, Полина вдруг ощутила, что ей не хватает мужского внимания и ласки. Как она может думать об этом! Она дала себе зарок, что после смерти Славко у нее никого не будет.

Володя чувствовал себя легко и комфортно в обществе Андре и Макса. А она сама? Будет ли и по приезде в Америку продолжаться целомудренная жизнь в компании двух гомосексуалистов? Или что-то изменится?

Володе требовался отец, и его функции великолепно исполнял Андре. Полина понимала, каким ударом будет это для любовника Макса, если она отнимет у него Володю. Но она и не будет делать этого!

Иногда на приемах она флиртовала с мужчинами, тем более что ее брак с Максом вызвал массу пересудов и сплетен. Но нынешняя жизнь, несколько странная, все же устраивала ее.

Ночью у Володи начался жар, утром лоб у него горел, но мальчик заявил, что чувствует себя в порядке. Полина хотела отменить день рождения, но сын раскапризничался. Андре в шоке, прижав к груди руки, уговаривал Полину:

– У него легкая простуда, выпьет чай с медом – и все пройдет! Поверь мне, дорогая Полин, если ты лишишь мальчика праздника, это станет для него катастрофой!

Володя в самом деле чувствовал себя неплохо, только щеки были чуть красноватые и глаза подозрительно блестели. Но Андре убедил Полину, что это от чрезмерного волнения.

Праздник удался на славу. Ватага восторженных товарищей (детей еврейских друзей Макса) Володи объедалась сладостями, перевернула с клоуном весь дом, а затем бросилась играть в футбол. Наблюдая за тем, как раскрасневшийся Володя носится по полю, Полина думала о том, что скоро, через пару месяцев, им предстоит переселиться за океан.

Гости разошлись поздно вечером, гостиная была заполнена фантиками от конфет, с потолка свисали ленты разноцветного серпантина, ковер усеян блестками конфетти из хлопушек, а часть сервиза – перебита.

– Все прошло, как и должно было пройти, – заявил Андре, сам не меньше детей наслаждавшийся праздником. – Володя, тебе понравилось?

Они нашли Володю в кресле, он спал, подложив руку под щеку. Андре отнес его в спальню и уложил в кровать. Полину немного беспокоило сопение сына, но она посчитала, что это – последствия легкой простуды.

Проснулась Полина оттого, что Андре, облаченный в тонкую, бирюзового цвета шелковую пижаму с кружевами и накинутое поверх пестрое японское кимоно, тормошил ее за плечо.

– Полин, Полин! – подвывал он. – Володя, с ним что-то случилось!

Полина босиком побежала в спальню сына. Володя, разметав одеяло, выгнулся на кровати и сипло хрипел. Его лоб и щеки пылали, налившись багрянцем, веки были приоткрыты, и Полина видела белые закатившиеся зрачки. Ребенок был без сознания.

Андре бросился к телефону, в волнении опрокинул аппарат, корпус того разбился, упав на мраморный столик. Подоспевший Макс накричал на Андре и велел ему запереться у себя в спальне. Затем вызвал врача по телефону из своего кабинета.

– Все будет в порядке. – Макс пытался успокоить Полину, но та, прижав к себе голову страдающего Володи, ничего не слышала.

Доктор прибыл в половине четвертого ночи. От него веяло прохладой и компетентностью. Врач велел всем выйти из спальни ребенка, Макс силком оторвал Полину от Володи и вытащил в коридор.

Врач вышел к ним через несколько минут. Его лицо ничего не выражало, он тускло произнес:

– К сожалению, не могу вас порадовать. Симптомы инфекционного воспаления мозговых оболочек, meningitis cerebrospinalis epidemica. Вашему пасынку, господин Триссарди, необходима немедленная госпитализация!

– Нет! – закричала Полина, бросаясь в комнату Володи. Она попыталась поднять его пышущее жаром хрупкое тельце. Только сейчас она заметила, какой он на самом деле еще маленький и беззащитный. Ему всего одиннадцать...

Макс дал Полине пощечину, доктор сделал инъекцию чего-то успокаивающего. Полина погрузилась в прерывистый сон.

– Нельзя терять ни минуты, – сказал врач.

Макс, внимательно посмотрев на него, только спросил:

– Это опасно, доктор?

Медик медленно произнес:

– Не буду скрывать – опасно, господин Триссарди. Очень опасно! Затронут мозг, и это может привести к непредсказуемым последствиям.

Раздался истошный крик. Андре, который подслушивал беседу Макса и врача, залился слезами. Всхлипывая и рыдая, он твердил:

– Боже, это все я! Это все я... Игра в футбол... Если бы мы вызвали врача вчера...

Володю увезли в больницу. Полина, придя в себя, поехала вслед за ним. Вел машину молчаливый Макс, на заднем сиденье тихо плакал Андре.

Больница был по-немецки чистой, белой, стерильной, и от нее почему-то веяло смертью. Никто не хотел давать справок относительно состояния здоровья Володи. Наконец к Полине подошел Макс и сказал:

– Ему лучше!

– Слава богу! – Андре едва не упал на колени. – Я же знал, что кризис миновал! Ему лучше! Ах, а его можно видеть?

– Пока нет, – ответил, качая головой, Макс. – Полина и Андре, езжайте домой, в больнице останусь я.

Те гневно отвергли такое предложение. Полина ощутила, что с души у нее свалился камень. Володя идет на поправку!

Они пробыли в больнице до полудня, но к мальчику никого не пускали. И только потом, заподозрив что-то, Полина отыскала одного из врачей. Тот удивленно посмотрел на нее и сказал:

– Лучше? Кто вам такое сказал? Ребенок впал в кому сразу после того, как его доставили к нам, и пока что не выходит из нее. Положение крайне серьезное!