Ключ к волшебной горе - Леонтьев Антон

Единственной отдушиной для Полины были книги. Затем, несмотря на сопротивление Славко, она записалась в университет, выбрав русскую литературу в качестве специализации. Это как-то помогало ей забыть повседневную жизнь.

В конце 1932 года Славко объявил:

– Мы переезжаем в Москву!

– Но почему? – Весть о предстоящем переезде испугала Полину. До нее доходили слухи, что в Москве начинают набирать обороты так называемые чистки, неугодных и подозрительных среди партийных кадров лишали должностей и постов, арестовывали и даже расстреливали.

– Я получил перевод в наркомат иностранных дел, – заключил Славко. – Мне поручили заниматься вопросами сотрудничества с Юго-Восточной Европой, в частности, с моей бывшей страной. Представляешь, какие лица будут у королевских сатрапов, когда они узнают, что им придется вести дело со мной – тем самым человеком, который застрелил короля Павла!

Полина понимала, что ее возражения ни на что не повлияют. Новый, 1933 год они отпраздновали в московской квартире. Ничего не изменилось – привилегии сохранились, только вместо Зои Лаврентьевны у Трбоевичей появилась новая экономка, Ангелина Михайловна. Несмотря на то, что она была слаще сахара, женщина не понравилась Полине. Она попросила Славко сменить экономку.

– Что за ерунда! – отмахнулся он. – Ангелина Михайловна – великолепный человек! Ей можно доверять! Она – сотрудник ГПУ!

Полина не доверяла Ангелине, но не спешила убеждать мужа в своем мнении. И вообще, в последние годы Славко переменился. Стал более резким, нетерпимым, уверился в своей значимости и правоте. Полина слышала его выступления на конференциях и съездах – Славко призывал нещадно бороться с врагами Советской власти, указывал на то, что среди граждан страны есть и такие, которые саботируют мудрые решения партии и товарища Сталина, аплодировал громче всех, когда узнавал об очередном аресте своего друга или сослуживца.

– Но как Степан может быть врагом народа! – горячилась Полина по поводу ареста заместителя Славко, честного и преданного сотрудника. – Ты же знаешь его столько лет, он предан делу революции, как и ты. Славко, ты не находишь, что борьба за чистоту рядов смахивает на происки святой инквизиции или... Или паранойю? Нельзя видеть врага в каждом, а именно это и проповедуют с высоких трибун, и ты в том числе!

Славко ударил Полину – в первый раз за их совместную жизнь. Его тяжелая ладонь рассекла ей губу, Полина вскрикнула. Алая кровь закапала на белую блузку.

– Учти, Полина, больше я не потерплю подобных разговоров в своем доме! – сказал Славко совершенно спокойно. – Ты – моя жена, но это не значит, что у тебя есть право вести контрреволюционную агитацию. Я знаю, что партия под руководством Иосифа Виссарионовича делает все, чтобы коммунизм восторжествовал не только в Союзе, но и во всем мире!

В тот раз Полине показалось, что экономка Ангелина Михайловна подслушивала их ссору под дверью. Она наткнулась на хитро улыбающуюся женщину, когда выходила из кабинета Славко.

– Ах, Полина Львовна, вам помочь? – бросилась она к Полине, увидев ее окровавленную губу. Полина вежливо поблагодарила Ангелину и заперлась в своей комнате. Что же происходит? Славко готов променять жену на революционные идеалы?

Она горько заплакала, а потом не разговаривала с мужем две недели. Полина знала, что пути назад нет – подрастал Володя, они жили в Москве. Чего она хочет? Возможно, немного любви и того звенящего легкого чувства свободы, которое она испытывала когда-то давным-давно, только познакомившись со Славко.

Полина приложила пальцы к вискам. Голова раскалывалась. Она и не знала, что послужило причиной приступа мигрени – шампанское, которое она была вынуждена пить на банкете в честь нового наркома внутренних дел (старый, чьи портреты недавно несли на демонстрациях и почитали как полубога, вдруг был объявлен врагом народа и расстрелян), или пышные трескучие речи, смысл которых сводился к одному: товарищ Сталин – гений всех времен и народов. Скорее всего – и то, и другое.

Она сопровождала Славко в Колонный зал, банкет затянулся до утра. Высший руководитель страны появился в плохом настроении. Хмурый и недовольный, он потягивал красное кахетинское вино, а затем неожиданно отбыл восвояси.

Сталин поднялся из-за стола и вышел прочь, когда здравицу в его честь поднимал кто-то из наркомов. Бедняга так и остался стоять с раскрытым ртом, вытаращенными глазами и дрожащим подбородком. Он явно не знал, что это значит – опала или не стоящая внимания случайность. Хотя Полина поняла, что такие случайности обычно заканчиваются арестом высокого руководителя.

После ухода Сталина атмосфера, до этого чопорная и напряженная, разрядилась. Началось веселое застолье, которое сопровождали плоские шутки и фривольные замечания. Полина видела, что привлекает внимание многих мужчин – она эффектно смотрелась в черном платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру. Большинство дам не умели одеваться, а вкус у них отсутствовал напрочь.

– А теперь, дорогие товарищи, разрешите представить вам нового заместителя генерального прокурора! – раздался чей-то дребезжащий пьяноватый голос. – Он только что прибыл из Средней Азии, где под его руководством был раскрыт заговор, направленный на свержение в тех регионах Советской власти и передачу территорий шахской Персии. За это указом Верховного Главнокомандующего ему присвоили внеочередное звание! Товарищ Крещинский!

Полина вздрогнула, думая, что ослышалась. Высокие двери банкетного зала распахнулись, чеканным шагом к столу проследовал заместитель генерального прокурора СССР.

Платоша разительно изменился – прежний наивный мальчик исчез. Он возмужал, сделался более коренастым и плотным. Лоб избороздили морщины, волосы начали седеть. Платон отпустил усы. Но Полина сразу же узнала его.

Она с такой силой сжала ножку хрустального бокала, что та треснула. Полина не чувствовала боли. Перед ней стоял Платон Валерианович Крещинский, ее бывший жених, а ныне заместитель генерального прокурора страны.

– Ну, расскажи-ка нам, герой, как ты басмачей разоблачал, – посыпались со всех сторон шутки. – Молодец, молодец! Товарищ Сталин тебя очень хвалил! Сказал, что у тебя нюх на контру! Он был очень доволен разоблачением заговора! Тебе дадут за это орден, я точно знаю!

Платон скромно улыбнулся. Полина чувствовала, что сейчас лишится чувств – так сильно болела голова. Она склонилась к Славко и прошептала:

– Дорогой, я хочу домой! Быть может, нам пора?

– Ты что! – ответил тот. Славко всегда высиживал застолья до конца. – Если мы сейчас уйдем, то это будет оскорблением новому наркому внутренних дел.

Полина осталась сидеть на стуле с бархатной обивкой. Она считала минуты, желая только одного – чтобы все закончилось как можно быстрее. Внезапно она услышала знакомый голос:

– Полина, вот так встреча! Что ты здесь делаешь?

Перед ней стоял Крещинский. Платон смотрел на нее с неподдельным изумлением.

– Ведь ты... – Он смутился.

Полина произнесла намеренно громко:

– Ведь я оказалась в пансионате-тюрьме в том числе и по твоей милости, хочешь ты сказать?

– Тише, – прошипел Крещинский, нервно оглядываясь. Он схватил ее за локоть и оттащил в сторону. – Слава богу, что все уже пьяны в стельку. Но как ты... Как ты оказалась здесь?

– Разреши тебе представить – мой муж Славко Трбоевич, – сказала Полина, указывая на захмелевшего Славко, который поглощал очередную рюмку водки.

Платон смерил Полину взглядом, в котором смешались страх, вожделение и радость.

– Я тогда... Я тогда не хотел, чтобы отец помещал тебя в эту «Волшебную гору», – сказал он тихо. – Но ему были нужны деньги. Я же любил тебя, Полина.

Он впился ей в руку пальцами и прошептал:

– И я люблю тебя до сих пор!

Полине стало дурно. О чем это ведет речь Платоша? Нет, не Платоша, а товарищ Крещинский Платон Валерианович, заместитель генерального прокурора СССР.

– Платон, – сказала она твердо. – Между нами все закончилось в тот момент, когда ты встал на сторону своего отца. Кстати, а знают ли твои товарищи о том, что Валериан Платонович эмигрировал и был одним из лидеров белогвардейского движения?

Платоша побледнел и прошептал:

– Полина, о чем ты говоришь! Мой отец умер! Он умер от тифа в 1919 году! Так что он никак не мог оказаться в Париже и поддерживать белых. Ты ошибаешься или намеренно пытаешься опорочить меня!

– Платон, – произнесла Полина. – Я замужем, у меня есть сын, я люблю Славко. Так что забудь о том, что когда-то был моим женихом. Забудь об этом!

Платон ничего не ответил.

Полина надеялась, что эта встреча с Платоном станет первой и последней. Однако все оказалось иначе. Крещинский навязался в приятели Славко, зачастил в гости к Трбоевичам. Полине приходилось принимать Платона чуть ли не каждый день.