Красношейка - Несбё Ю

— Не понял.

— Если ты бритый, что ты ответишь?

— Хм, — сказал Харри. — Да у вас там в Стейнкьере действительно народ башковитый.

Снова неуверенный смех.

— Пришли список по факсу, — попросил Харри.

— Сразу же, — как только мне его вернут.

— Вернут?

— Один полицейский из нашего отдела. Он сидел и меня дожидался. Наверное, ему он срочно понадобился.

— А я думал, что делом Йельтен занимается КРИПОС, — сказал Харри.

— Очевидно, нет.

— А что это за полицейский?

— По-моему, его зовут Воген или что-то в этом роде, — ответил Халворсен.

— В отделе убийств никакого Вогена нет. Часом не Волер?

— Точно, — сказал Халворсен и, разумеется, добавил: — Подумать только, сколько новых имен…

Больше всего Харри хотелось выругать этого молокососа за то, что передает материалы следствия людям, которых даже не знает, как зовут. Но момент для разноса был неподходящий. Парень три ночи подряд не спал и теперь, наверное, валился с ног от усталости.

— Ты хорошо поработал, — сказал Харри, собираясь положить трубку.

— Погоди! Твой номер факса?

Харри выглянул в окно. Над Экебергом снова собирались облака.

— Найдешь в справочнике, — ответил он.

Как только Харри положил трубку, телефон затрезвонил снова. Теперь это был Мейрик, он велел Харри зайти к нему «сию же минуту».

— Как там твой доклад о неонацистах? — спросил Мейрик, как только увидел Харри в дверях.

— Плохо, — ответил Харри и уселся в кресло. Из-за головы Мейрика на него смотрел портрет норвежской королевской четы. — На клавиатуре западает клавиша «Е», — добавил Харри.

Мейрик вежливо улыбнулся, как король на портрете, и велел пока с докладом не торопиться.

— У меня тут для тебя другое дело. Мне только что звонил глава информационного отдела Объединения профсоюзов Норвегии. Сегодня половина руководства получила по факсу сообщения с угрозой расправы. Подписаны цифрами 88 — известная кодировка «хайль Гитлер». Такое происходит не впервые, но на этот раз дело просочилось в прессу. Звонят уже сюда. Мы выяснили, что рассылку делали с общественного факсимильного аппарата в Клиппане. Значит, к угрозе надо отнестись серьезно.

— Клиппан?

— Городок в трех милях восточнее Хельсингборга. Население — шестнадцать тысяч. Главный рассадник нацизма в Швеции. Некоторые тамошние семьи — нацисты с тридцатых годов. Место паломничества наших неонацистов — ездят поглядеть, набраться опыта. Короче, Харри, собирай чемоданы. — У Холе появилось неприятное предчувствие. — Поедешь шпионить. Проникнешь в их среду. Твою легенду уже разрабатывают. Будь готов к тому, что тебе придется побыть там какое-то время. Мы уже попросили наших шведских коллег подыскать тебе жилье.

— Шпионить, — повторил Харри. Он не верил собственным ушам. — Какой из меня шпион, Мейрик? Я следователь. Или вы забыли?

Было заметно, что Мейрик уже устал улыбаться.

— Ты быстро научишься, Харри, это не вопрос. Считай это интересным и полезным опытом.

— Хм. И надолго это?

— На несколько месяцев. Максимум на шесть.

— На шесть? — взорвался Харри.

— Спокойно, Харри. У тебя ведь нет семьи, нет…

— И кто со мной в команде?

Мейрик покачал головой.

— Никакой команды. Ты поедешь один, так надежнее всего. А докладывать будешь лично мне.

Харри потер шею.

— Но почему я, Мейрик? У вас же целый отдел специалистов по шпионажу и правым экстремистам.

— Когда-то надо нарушать правила.

— А как же винтовка Мерклина? У нас появился след, ведущий к старому нацисту, а тут эти угрозы, подписанные «хайль Гитлер». Если бы я не был занят…

— Будет так, как я скажу, Харри. — Мейрик больше не улыбался.

Что-то тут неладно. Харри нюхом чуял это, но не мог сказать, что именно и почему ему не нравится. Он встал, Мейрик тоже.

— Едешь в эти выходные. — Мейрик протянул ему руку.

Харри подумал, что это совсем уж странно, об этом же вдруг подумал и Мейрик. На лице начальника застыло смущение. Но теперь было уже поздно, его рука с растопыренными пальцами беспомощно висела в воздухе, и Харри быстро пожал ее, — просто чтобы поскорей снять неловкость.

Когда Харри шел по приемной мимо Линды, та крикнула, что на его полке для писем лежит факс, и Харри на ходу схватил его. Список Халворсена. Проходя по коридору, Харри просматривал имена, одновременно раздумывая, что хорошего могут ему дать полгода с неонацистами в захолустной дыре на юге Швеции. Это не нужно тому Харри, который решил бросить пить. И тому, ждущему ответа от Ракели на приглашение на ужин. И уж точно — тому, кто охотится за убийцей Эллен. Внезапно Харри остановился.

Последнее имя.

Неудивительно, что в списке встретилось имя старого знакомого, но тут было и кое-что другое. Что-то щелкнуло — этот звук раздавался всякий раз, когда он, почистив свой «смит-вессон» 38-го калибра, собирал его снова. Щелчок, словно говорящий: «Все сходится».

Харри вошел в кабинет и сразу же позвонил Халворсену. Тот записал его вопросы и пообещал перезвонить, как только что-нибудь появится.

Харри откинулся на спинку кресла. Он слышал стук собственного сердца. Обычно Харри было это не под силу — составить единую картину из кусочков информации, внешне нисколько не связанных друг с другом. Нужно было вдохновение. Когда спустя четверть часа позвонил Халворсен, Харри казалось, будто прошло уже несколько часов.

— Так точно, — говорил Халворсен. — Один из отпечатков, которые следственная группа нашла на тропинке, — от армейских ботинок «Комбат бутс» сорок пятого размера. Марку удалось установить, потому что отпечаток был от почти нового ботинка.

— А ты знаешь, кто носит «Комбат бутс»?

— Ну да, конечно, ребята из НАТО — в Стейнкьере они часто специально заказывают эти ботинки. А еще я видел, что их носят некоторые английские футбольные фанаты.

— Верно. Еще скинхеды. Коричневые. Неонацисты. У тебя есть какие-нибудь фотографии?

— Четыре штуки. Две из Акерской культмастерской и две с демонстрации перед «Блицем» в девяносто втором.

— Там кто-нибудь есть в шапке?

— Да, те, что из Акера.

— Шапки вязаные?

— Сейчас погляжу.

В трубке послышалось шуршание. Харри стал молить про себя.

— Больше похоже на берет, — наконец сказал Халворсен.

— Уверен? — спросил Харри, даже не пытаясь скрыть разочарования.

Халворсен был вполне уверен, и Харри громко выругался.

— Но, может, помогут сапоги? — осторожно поинтересовался Халворсен.

— Убийца выбросил сапоги, если только он не идиот. А то, что он размазал свои следы по снегу, доказывает, что он отнюдь не идиот.

Харри забарабанил по телефону. Он снова почувствовал эту странную уверенность, что знает, кто убийца. Харри понимал, что это чувство опасно. Опасно, потому что прекращаешь сомневаться, слышать эти тихие голоса, сигналящие о внутренних противоречиях, о том, что в картине по-прежнему не все сходится. Сомнение — как холодный душ, а никому не хочется попасть под холодный душ, когда вот-вот поймаешь убийцу. Ведь Харри сколько раз бывал уверен в своих предположениях. И ошибался.

Халворсен заговорил снова:

— Военные в Стейнкьере заказывали «Комбат бутс» прямо из США, так что навряд ли найдется много магазинов, в которых можно их купить. А раз эти ботинки были почти новые…

Харри мгновенно понял ход его мыслей:

— Отлично, Халворсен! Найди магазины, которые ими торгуют, начни с армейских. Потом пройдись по ним с фотографиями, поспрашивай, не продавали ли кому-нибудь из этих парней ботинки в последние месяцы.

— Харри… э-э…

— Да, знаю, сначала надо согласовать с Мёллером.

Харри понимал, что найти продавца, который помнил бы всех, кто покупал у него обувь, почти невозможно. Задача облегчается, если у покупателя на затылке татуировка «Sieg Heil», но все равно рано или поздно Халворсену придется усвоить, что, когда расследуешь убийство, в девяноста девяти случаях из ста идешь по ложному следу. Харри положил трубку и позвонил Мёллеру. Выслушав аргументы Харри, начальник отделения полиции откашлялся и сказал:

— Радостно слышать, что хоть в чем-то вы с Томом Волером сходитесь.

— Что?

— Он звонил мне полчаса назад и говорил примерно то же, что и ты сейчас. Я дал ему разрешение привести для допроса Сверре Ульсена.

— Черт…

— Что такое?

Харри сам не знал. И когда Мёллер спросил прямым текстом — не хочет ли он что-нибудь сказать, Харри промямлил: «Всего доброго», — повесил трубку и уставился в окно. На Швейгордсгате начинался час пик. Харри выхватил взглядом из толпы мужчину в сером пальто и старомодной шляпе и провожал его глазами, пока тот не скрылся из виду. Харри чувствовал, что пульс пришел в норму. Клиппан. О нем он уже почти забыл, но теперь вспомнил, и голова заболела, как с похмелья. Захотелось набрать рабочий телефон Ракели, но он отогнал от себя эту мысль.