Красношейка - Несбё Ю

И тут случилось удивительное.

Краем глаза Харри заметил снаружи какое-то движение и сразу же посмотрел в окно. Вначале он не понял, что это, — только увидел, как нечто стремительно приближается. Харри открыл было рот, но не смог издать ни слова, ни крика. Послышался приглушенный стук в оконное стекло. Харри посмотрел на влажное пятнышко на стекле и прилипшее к нему серое перышко, трепетавшее на весеннем ветру. Харри застыл. Потом схватил свою куртку и побежал к лифту.

Сверре Ульсен сделал приемник погромче. Он неторопливо листал журнал «Женская мода», который взял у матери. По радио говорили о письмах с угрозами, которые получили лидеры профсоюзов. Над окном гостиной, из дырки в водосточном желобе, капала вода. Ульсен засмеялся. Звук такой же, как в квартире Роя Квинсета, у которого текут водопроводные трубы. Интересно, он что-нибудь уже починил?

Ульсен посмотрел на часы. Вечером он собирался пойти в «Герберт». Денег у Ульсена почти не осталось, но на этой неделе он починил старый пылесос, так что, может быть, мать одолжит ему сотенку. Чтоб этот Принц сдох! С последнего раза, как он пообещал Сверре отдать деньги «через пару дней», прошло уже две недели. А те, кому Сверре сам был должен, уже начали угрожать ему. И, что хуже всего, его столик в пиццерии «У Герберта» стали занимать другие. Со дня налета на «Деннис-кебаб» прошло уже много времени.

Сидя в пиццерии в последний раз, Ульсен едва утерпел, чтобы не вскочить и не заорать: это он убил тетку из полиции. И как брызнула фонтаном кровь от последнего удара, и как она кричала, умирая. Правда, тогда Ульсен не знал, что она из полиции. И от вида крови его чуть не вырвало, — но эти подробности оглашать незачем.

Чтобы ему сдохнуть, этому Принцу! Он ведь знал, что эта баба — из ищеек.

Сверре заработал эти сорок тысяч, никто и не думал этого отрицать, но он-то что мог сделать? После того, что случилось, Принц запретил Сверре звонить ему. Для безопасности, пока все не уляжется, пояснил он.

На улице визгливо скрипнула калитка. Сверре встал, выключил радио и поспешил к двери. Поднимаясь по лестнице, он услышал шаги матери во дворе. Когда Сверре уже был у себя в комнате, в замке лязгнули ключи. Пока мать копошилась внизу, Сверре стоял посреди комнаты и смотрел на себя в зеркало. Он провел рукой по темени — щетка коротких, в миллиметр длиной, волос покалывала пальцы. Ульсен решил для себя: даже если он и получит те сорок тысяч, он устроится на работу. Ему обрыдло торчать дома и скоро обрыднут «соратники» в пиццерии «У Герберта». В профессиональном училище Ульсен получил специальность электрика, он неплохо ремонтирует электроприборы. Многим электрикам нужны ученики и помощники. Через несколько недель волосы отрастут, и татуировки «Sieg Heil» на затылке не будет видно.

Да, волосы. Он вдруг вспомнил, как этой ночью ему звонил полицейский с трённелагским выговором и спрашивал, не рыжие ли у него волосы! Утром, проснувшись, Сверре решил было, что все это ему приснилось, но за завтраком мать спросила, кто это еще звонит ему в четыре ночи.

Сверре перевел взгляд с зеркала на стены. Фотография фюрера, плакат с концерта Бурзума, флаг со свастикой, железные кресты и плакаты «Blood amp; Honour», срисованные с тех, что печатали в войну по приказу Йозефа Геббельса. Впервые Сверре подумал, что его комната похожа на комнату подростка. Если вместо фашистского знамени повесить плакат «Манчестер Юнайтед», а вместо Генриха Гиммлера — Дэвида Бэкхема, можно будет подумать, что здесь живет четырнадцатилетний пацан.

— Сверре! — позвала мать.

Ульсен закрыл глаза.

— Сверре!

Опять та же картина. Она постоянно перед глазами.

— Да! — крикнул он так громко, что заболела голова.

— Тут с тобой пришли поговорить!

Тут? С ним? Сверре открыл глаза и нерешительно посмотрел на свое отражение в зеркале. Но сюда никто не мог прийти. Насколько Ульсен помнил, он никому не рассказывал, где живет. Сердце застучало. Может, опять этот трённелагский полицейский?

Ульсен уже направился к двери, когда она распахнулась.

— Добрый день, Ульсен.

В окне у лестницы горело заходящее весеннее солнце, и Сверре мог различить только силуэт вошедшего. Но голос он узнал сразу.

— Ты не рад меня видеть? — Принц закрыл за собой дверь и с любопытством посмотрел на стены. — Ну у тебя и комнатка.

— Почему она тебя впустила…

— Я показал твоей матери вот это. — Принц помахал удостоверением с золоченым гербом на голубом фоне. На обороте карточки стояло: «ПОЛИЦИЯ».

— О черт, — сглотнул Сверре. — Настоящее?

— Почем я знаю? Расслабься, Ульсен. Присядь.

Принц указал ему на кровать, а сам сел верхом на стул у письменного стола.

— Зачем ты пришел? — спросил Сверре, садясь на дальний угол кровати.

— А ты как думаешь? — Принц широко улыбнулся ему. — Надо рассчитаться с тобой, Ульсен.

— Рассчитаться?

Сверре все не мог прийти в себя. Откуда Принц узнал, что он живет здесь? Еще это удостоверение. Сверре снова посмотрел на Принца и вдруг подумал, что тот вполне может работать в полиции — вечная улыбка, холодный взгляд, искусственный загар, накачанные мышцы, короткая куртка из мягкой черной кожи, синие брюки. Странно, что Ульсен не догадывался раньше.

— Да. — Принц продолжал улыбаться. — Надо рассчитаться. — Он достал из внутреннего кармана конверт и протянул его Сверре.

— Наконец-то. — Сверре на секунду нервно улыбнулся и сунул в конверт руку. — Что это? — спросил он, доставая сложенный лист бумаги.

— Список восьми человек, к которым скоро наведаются ребята из отдела убийств и наверняка возьмут кровь на анализ ДНК, чтобы сверить с ДНК перхоти с твоей шапки, которую они нашли на месте преступления.

— Моей шапки? Ты ж говорил, что нашел ее в машине и сжег!

Сверре в ужасе посмотрел на Принца. Тот с виноватым видом покачал головой.

— Выходит, я вернулся на место преступления. Там стояла молодая, перепуганная до смерти парочка и ждала полицию. Должно быть, я уронил шапку в снег в нескольких метрах от тела.

Сверре схватился за голову.

— Тебя что-то смущает, Ульсен?

Сверре кивнул и попытался улыбнуться, но губы не слушались.

— Мне объяснить?

Сверре опять кивнул.

— Когда убивают полицейского, дело расследуется в первоочередном порядке. Убийцу ищут, пока не найдут — не важно, сколько на это уйдет времени. В должностной инструкции этого не прописано, но сыщики никогда не останавливаются перед выбором средств, когда жертва — кто-то из них. Непросто убивать полицейских — ведь следаки не уймутся, пока не схватят… — он указал на Сверре, — виновного. Это вопрос времени. И я решил помочь следствию, чтобы тебе не так долго пришлось ждать.

— Но…

— Ты, наверное, думаешь, с чего бы мне помогать полиции, — ведь понятное дело, ты сразу сдашь меня, чтобы тебе скостили срок?

Сверре сглотнул. Он попытался понять услышанное, но оно никак не хотело укладываться в голове.

— Конечно, это задачка не из простых. — Принц провел пальцем по висящему на стене ордену Железного креста — дешевой подделке. — Разумеется, я мог бы пристрелить тебя сразу же после убийства. Но тогда полиция поняла бы, что у тебя есть сообщник, который хочет замести следы, и охота бы продолжалась. — Он снял Железный крест со стены и надел на шею, поверх кожаной куртки. — Был другой вариант — самому «раскрыть» это дело, пристрелить тебя во время ареста и обставить все так, будто ты пытался оказать сопротивление. Проблема в том, что, если я раскрыл бы дело в одиночку, это показалось бы чересчур странным. Появились бы всякие подозрения, тем более что я был последним, кто видел Эллен Йельтен в живых. — Вдруг он рассмеялся. — Не трясись ты так, Ульсен! Я же говорю, что этот вариант я отбросил. Я решил просто посидеть в сторонке, но постоянно поглядывать — вычислили тебя или еще нет. Как только они подберутся слишком близко, я собирался вступить в игру и на последнем этапе перехватить эстафетную палочку. Кстати, на твой след наткнулся тот пьянчуга, который сейчас работает в СБП.

— Так ты… легавый?

— Дашь поносить? — Принц указал на Железный крест. — Не бери в голову! Я прежде всего солдат, как и ты, Ульсен. У корабля должен быть прочный корпус. Маленькой течи хватит, чтобы он пошел ко дну. Сейчас я рассказал тебе, кто я такой. Понимаешь, что это значит?

У Сверре так пересохло во рту и в горле, что он больше не мог глотать. Его охватил страх. Смертельный страх.

— Это значит, что я не могу выпустить тебя из этой комнаты живым. Понимаешь?

— Да. — Голос у Сверре стал хриплым. — А мои д-деньги…

Принц сунул руку под куртку и достал пистолет.

— Сиди смирно.