Пламя над бездной - Виндж Вернор

И никто не осмелился толком сунуться внутрь.

Серая лестница была из какого-то материала прочнее стали и легче перышка. Но это именно лестница, пускай даже ступеньки слишком высоки для обычного элемента. Стальной полез наверх, оставив внизу Шрека с присными.

Сунул одну морду в люк и тут же отдернулся. Акустика внутри была жуткая. Теперь он по достоинству оценил жалобы белокурточников. Как чужаки это вообще выносят? Один за другим он пролез в отверстие.

Эхо отзывалось воплями, хуже, чем от голого кварца. Стальной принудил себя успокоиться, как часто делал в присутствии Хозяина. Эхо стало тише, но сохранялось впечатление, что в помещении носится ревущая орда. Даже лучшие белокурточники не выдерживали тут дольше пяти минут. При этой мысли Стальной выпрямился. Дисциплина! Молчание не всегда значит покорность; охотиться тоже можно молча. Он оглянулся, не обращая внимания на ворчливые шепотки мыслей.

Голубоватые полосы поперек потолка изливали свет. Привыкнув к нему, Стальной увидел то, что уже описывали гонцы: внутри две комнаты, а не одна. Он стоял в более просторной (на складе?). Через люк в дальней стене можно было попасть во вторую. Стены без стыков, сходятся под углами, отличными от внешних углов корпуса: возможно, там потайные пространства. По комнате гулял ветерок, но было куда теплее, чем снаружи. Еще никогда Стальной не бывал в месте, исполненном такого зла, такой мощи. Конечно, это акустический трюк. Если повесят звукопоглотители, установят боковые отражатели, такое чувство исчезнет. Но…

В комнате стояли гробы, которые пощадил пожар. Место провоняло телесным запахом чужаков. В темных углах завелась плесень. Это до некоторой степени успокаивало: чужаки дышат и потеют, как все живые существа, и при всем могуществе не в состоянии держать берлогу в чистоте. Стальной прошелся вдоль гробов, установленных на рельсовых стойках. Тут, вероятно, было тесно, пока чужаки не вывезли часть гробов наружу. Неповрежденные гробы являли собою шедевры искусства. Из щелей по сторонам каждого гроба шел теплый воздух. Стальной понюхал: запах сложный, немного тошнотворный, но это явно не запах смерти. И пропитавший все запах пота богомолов исходил тоже не отсюда.

В каждом гробу сверху имелось окошко. Какая честь для останков одного элемента! Стальной прыгнул на один из них и посмотрел вниз. Труп превосходно сохранился; в синем свете он казался замороженным. Склонив вторую голову над краем ящика, Стальной получил двойное изображение существа внутри. Оно было куда меньших размеров, чем те двое, убитые при атаке. Даже меньше, чем пленник. Некоторые советники Стального полагали, что это щенки, быть может, даже новорожденные. Предположение имело смысл: пленник ни разу не издавал мыслей.

Отчасти принуждая себя, Стальной еще долго глядел мертвому чужаку в плоское нездешнее лицо. Собственные мысли отдавались непрестанным болезненным эхом, пожирали самообладание, вопили, приказывая уйти. Ничего, пусть поболит. Он и горшее вынес, а стаи снаружи должны знать, что Стальной крепче любой из них. Подчинив себе боль, можно прийти к интересным прозрениям… А потом пускай отлепят задницы от земли, зашторят комнаты и изучат содержимое.

Стальной смотрел в лицо чужака почти без мысли. Крики, отдававшиеся от стен, немного утихли. Какое оно уродливое. Как они вообще едят? Он уже осмотрел обугленные тела снаружи, отметил маленькие челюсти и зубы, деформированные без видимой закономерности.

Прошло несколько минут; шум и уродство сливались воедино, как во сне. И тут кошмар вырвал Стального из транса: лицо шевелилось. Изменение было незначительное, а происходило медленно, очень медленно. Но, следя за лицом несколько минут, перемену можно было заметить.

Стальной свалился с гроба, и стены отразили жуткий вопль. Несколько секунд ему казалось, что звук его убьет. Потом он немного собрался с мыслями и затих. Снова подкрался к ящику. Уставился всеми глазами в кристаллическую глубину, застыл в ожидании, как стая на охоте… Перемена происходила регулярно. Чужак в ящике дышал, но в пятьдесят раз медленней нормального элемента. Он переместился к другому ящику и понаблюдал за существом внутри. Да, все они каким-то образом продолжают жить. Ящики просто замедляют их жизнь.

Совершенно ошалевший, он поднял взгляд от ящиков. Значит, фонившее в комнате зло было не просто звуковой иллюзией, но абсолютной правдой.

Чужаки-богомолы сели вдали от тропиков, занятых коллективами; вероятно, они приняли приполярный северо-запад за дикую глушь. Явились на корабле, набитом сотнями богомольих щенков. Эти ящики – вроде личиночьих коконов: стая приземляется, растит щенят вдали от цивилизации… У Стального шерсть встала дыбом. Если бы стая богомолов не растерялась, если бы войска Стального действовали менее агрессивно… Настал бы конец света.

Стальной поплелся к наружному люку, и страхи его все громче отражались от стен. Ему пришлось остановиться на миг в орущей от ужаса тьме. Спускаясь по лестнице, он уже двигался осторожно, тщательно оправив куртки. Вскоре приближенным станет известно об опасности, но страха они в нем не увидят. Он легкой поступью пересек дымящий торфяник, вышел из-под корпуса. Не удержался от быстрого взгляда на небо. Один корабль, одна стая чужаков. Ей просто не повезло напороться на Движение. И даже в такой ситуации победа была во многом случайной. А сколько еще село кораблей, сколько еще сядет? Успеет ли он чему-то научиться у своей победы?

Стальной вернулся мыслями в настоящее, в свое орлиное гнездо на стенах замка. Первый визит на корабль, много десятидневок назад. Корабль оставался источником угрозы, но теперь Стальной лучше понимал ее природу и, как это обычно бывает с большими опасностями, видел грандиозные перспективы.

Шкуродер в Ожидании скользил по крепостному валу в сгущавшихся сумерках. Стальной следил за стаей: вот она прошла под факелами и элемент за элементом спустилась по лестнице. От Хозяина в этом фрагменте жуть как много: он первым из всех понял много важного о высадке чужаков.

Стальной обвел прощальным взглядом темнеющие холмы, развернулся и начал спуск по спиральной лестнице. Лестница была крутая и сильно изогнутая: обзорная площадка располагалась на вершине сорокафутовой башни. В ширину пролет едва достигал пятнадцати дюймов, потолок нависал в тридцати дюймах над ступеньками. Со всех сторон давил холодный камень, так близко, что эхо не мешало мыслить, но и так близко, что приходилось растягивать разум в длинную цепочку. Подъем по винтовой лестнице требовал искривленной напряженной позы, которая делала врага легкой добычей для защитников орлиного гнезда. Такова уж военная архитектура. Стальной считал подъем в тесноте и мраке приятным упражнением. Лестница выходила в общедоступный коридор десяти футов шириной, с ответвлениями каждые пятьдесят футов. Там его ждали Шрек и стражник.