Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Солженицын Александр Исаевич

Церетелевские оппортунисты захватили Исполком…

По залу – бурные перекрики.

Церетели отвёл удар, размазав перед делегатами ещё новую теорию: будто во Временное правительство входит буржуазия разумная, и вот она пошла на огромную уступку во внешней политике, и охотно работает с Контактной комиссией, а те буржуазные круги, которые пытаются натравить население на Совет рабочих депутатов,- эти неответственные корыстные круги вне правительства. (И даже похвалил, как товарищ Стеклов прекрасно выявил эти корыстные круги, – а атаку сбил.)

Да и из фронтовиков вылезали с чумазыми мозгами: один – не видит никакого сдвига Временного правительства вправо, а другой:

– Не надо, товарищи, афишировать давления на правительство, и вызов ему. Давить, давить, да и раздавить не трудно. Не надо опьяняться властью. Надо помнить, что мы здесь – не вся Россия, и не вечно длятся времена революции, придёт другое время.

Так – и в прениях раздвоилось.

– Позвольте баллотировать предложение о вызове Временного правительства.

Напряжённое голосование.

Отвергнуто.

Сорвалось. На „явке правительства” – перебрали.

И сорвалось.

Великий момент Российской революции – не сложился.

А заседания – всё рваные, с перерывами, а в перерывах – жужжат и вьются фракции (а Стеклов – опять ни в одной, свободен), то разлетаясь по маленьким комнатам, то собираясь вместе, в давке, бестолочи, и негодуют: „Возмутительный, дезорганизаторский поступок Стеклова! Резолюция теперь опорочена! Теперь неизбежно сдвигать ещё левей!” (А он стоит тушей, выдерживает. А Каменев лукаво улыбается, поглаживает клинышек бородки.)

И – пересоставляли резолюцию. Путали её, удлиняли, разбивали по пунктам, каждая фракция отстаивала какой-нибудь пункт и оттенок (большевики не участвовали), – и постепенно становилось всё строже и неумолимей для правительства – и постоянный политический контроль над ним, и воздействие, и энергичное побуждение к решительным шагам, и, браво, ничего уже не оставалось там ни от правительства, ни от какой его независимости, а зато: всей демократии сплотиться вокруг Советов, и расширять и упрочать завоевания революции, и не принимать на себя ответственность за деятельность этого правительства (и довольный Каменев снял с голосования свою большевицкую резолюцию), но – но в целом оказывать ему поддержку. Меньшевики с эсерами всё лучше слаживались и сговаривались, меньшевики для себя тут находили то утешение, что всё же Временное правительство остаётся как оно есть, свергать не надо, и Совету не надо брать на себя ответственность власти, чего очень боялся Дан. (А ещё кто-то впопыхах, незаметно изъял и: что правительство представляет интересы буржуазии.)

Но – кому же эту резолюцию идти читать покорно с кафедры? Да разумеется докладчику.

Резолюцию – что ж, охотно, он в общем выиграл её. Но выиграл – не на ту ступень, какую надо. Переворота – не совершил. Хотя добился бессилия правительства. И несомненно утвердил себя.

И – вышел, здоровенный, и крепким сильным голосом, но без крепости в груди и без огня читал изменённый набор пунктов. А от себя добавил, с последней надеждой на ещё одну вспышку бунта в зале:

– В общем и целом правительство свои обязательства выполняло – под нашим постоянным давлением. А контрреволюционные силы не дремлют, и уже сейчас начинается определённая кампания, грозящая если не лишить русскую демократию всех плодов завоеваний, то ограничить их и обкорнать.

Но победа слишком не полная, и надо успеть шагнуть и в сторону Церетели:

– Хотя при известных условиях может и правительство дать отпор контрреволюционной агитации… Временное правительство стоит левее кадетской партии. Нельзя говорить о его банкротстве или неспособности. Вопрос о замене его более левым демократическим пока не стоит. После этого, я думаю, вы примете единогласно эту резолюцию, которую я имел честь перед вами огласить.

Всё же голоса:

– Да это – ещё новая резолюция! Дайте перерыв!

А Стеклов невесело:

– Это – та же резолюция. Исполнительный Комитет лишь обратил внимание на указания Совещания, и переделал.

_________________________

Заседания рваные ещё и потому, что 31-го вечером – приезд Плеханова, и нужна была торжественная встреча. Заодно когда-то надо было устроить встречу всего петроградского Совета с участниками Совещания, оттуда вожди ИК пошли на вокзал, ночь пропала, на следующее утро продлили Совещание с трёх дней до шести, продолжались прения по докладу Стеклова, а остальной десяток вопросов ещё и не начинали обсуждать.