Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Солженицын Александр Исаевич

Какое яркое утро, переливает розовое солнце на шпилях. Всегда на уроках его просиживаем – а тут красота, свобода! и сил сколько!

Ох, будут сегодня дела! Задор: чья возьмёт? Надо, чтоб наша!

На перекрестках Невского возбуждённые группки жителей, вполне приличного вида. На тумбах и на стенах – небывалая вещь – расклеено воззвание кадетского ЦК:

„… Вильгельм занимает наши земли – а нас зовут скорее с ним мириться и пожертвовать нашей дружбой с передовыми демократиями мира? Неужели свободная Россия может изменить благородным народам Запада? Всех, кому дорога Россия, ЦК призывает к твёрдой решительной поддержке Временного… Граждане! Не идите за теми, кто требует отставки… – такие требования ведут к гибели нового строя, притаившаяся реакция ждёт раздора в среде освободившегося народа, чтобы поднять голову…”

Проворный господин в котелке, сбившемся на затылок:

– Вот! У нас – есть вожди, мы не забыты!

У тумбы вступают голоса:

– И чего ж от правительства требуют: почему оно не давит на союзников? А союзники – нам не подчинены, как мы можем принудить Францию отказаться от Эльзаса? А если она не откажется, так что – объявить ей войну? Или – не дадим ей больше займов? Или – не пошлём ей вооружения?

Смех.

– Если мы такие сильные – то почему ж не диктуем мира Германии?

Курсистка, рук не вынимая из пуховой муфточки (прелесть!):

– Да пусть Временное правительство и объявит, что мы отказываемся от Константинополя. Но – не изменять же союзникам!

– Войне ещё куда до конца, а мы ссоримся, на каких условиях заключать мир!

Воззвания на тумбах, „граждане!” – это поднимает дух, но на вкус Коли и друзей – даже и недостаточно: чего-то ещё сильней хочется! хочется – кутерьмить!

Перешли к другой тумбе. И тут обсуждают, солидные господа:

– Как это так – „долой Милюкова”? Уйдёт Милюков – уйдёт и всё Временное правительство, это же политическая азбука. И наступит полная анархия!

– Убрать Милюкова легко, но возьмутся ли они убрать Грея, Асквита, Вильсона? – ведь там „приказ №1” не действует. И их „манифест к народам” там не услышали.

– Да кто его вообще услышал? Ну, в Германии его опубликовали, и что? Совет рабочих депутатов думает, что можно сочинить такое воззвание, перед которым союзники не устоят. Придёт прокламация за подписью „Скобелев” – и американцы не вступят в войну?…

И поспорить не с кем, и не на кого мальчикам кидаться.

– Да из-за чего вся буря? что нового в ноте? Что мы и дальше будем выполнять союзные обязательства? – так какие тут могут быть расхождения? Обещали не заключать сепаратного мира – так и не должны! Договоры связывают не режим, а само государство.

Высокая сухая дама:

– Но одним днём таких споров – Россия уже обесчещена! Нельзя же обсуждать такие вопросы перед лицом немцев!

– Господа! Если конфликт между правительством и Советом – это ужасно! Это – невозможно сейчас для России! Согласие между ними – это теперь основа нашей государственной жизни.

– Да кто смеет трогать нынешнее правительство? Оно поставлено-самой революцией! По всенародному указанию!

– Это, наверно, всё Ленин устроил!

– Да что ж его не осадят?

– На самом деле непонятно: что же именно вчера произошло?

Непонятно и мальчикам, хотя допоздна вчера толкались на улицах и вроде всё видели. Что же именно, правда, происходит? Как это начинается, кем это поджигается?

Нет, главное: что делать нам самим? вот сегодня! И как угадать, где будут главные события? куда нам идти?

От получаса к получасу встревоженные группки на Невском стягиваются покрупней, человек по 30-50, маленькие митинги. Кто говорит, того и окружают.

– Мы свергли царское правительство не из-за хлебных хвостов! А из-за того, что оно не могло выиграть войны. А теперь, когда приближается полная победа, – вдруг всё бросай и мир?

Офицер с резиновой ногой (кольнуло: вот так и отцу оторвёт?):

– Когда нужно последнее напряжение! Когда судьба родины зависит от ещё нескольких, может быть, недель? – и этот отравленный клич: немедленный мир?

Перешли с друзьями к городской думе. Изломы её внешней лестницы так прямо и зовут к митингу. Близ неё собралось уже и до сотни, а со ступенек – пылкий студент, снявши фуражку, открытое светлое лицо, причёска ото лба назад:

– Идите с правительством! Не то мы как народ – кончены! Мы свободу получили настолько без усилий, и так уже быстро к ней привыкли, что это опьяняет. Вот – подайте нам немедленный мир. Подхватили словечко – „отказ от аннексий”. Но эта циммервальдская формула сама себя исключает. Если „мир без аннексий” – тогда никакого „самоопределения наций”. По самоопределению, турецкая Армения имеет право отойти к нашей, а Галиция – соединиться со всей Украиной. Но тогда это будет „аннексия” от Турции и Австрии! Так что ж, мы должны оставить хищникам все их захваты? „Без аннексий” – это родилось в германской социал-демократии. Там этот лозунг понятен: чтоб не отдать ни одной пяди немецкой территории. А – как восстановить Польшу за счёт одной русской, без германской и австрийской?