Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

Большой Чин даже не ответил, старательно выкручивая руки и ноги в разные стороны. И Элизбар Дмитриевич понял, что его просьбы бесполезны и лимоном тут никого не соблазнить.

— Иди, не надо, чтобы нас тут видели! — сказал Большой Чин. — Вон в том углу зампред Совмина пробежки делает.

А по той дорожке сам министр обороны трусцой бежит… Иди, иди!

И Элизбар Дмитриевич побрел к своей машине, невесело думая о том, поможет ли ему то ведро воды, которое обещано. И как велико это ведро?.. Затушит ли пожар?.. Или, наоборот, утопит его с потрохами?.. Дни и так катятся к старости. А тут на тебе — тюрьма, срок… «А с ними что будет? — подумал он о всей кодле детей, жен, любовниц, собак и кошек, которая кормится за его счет. — Ведь обнищают, облядеют, скурвятся, передохнут! А, плевать!.. Собрать деньги, перевести в валюту и сбежать с Долидзе куда-нибудь в Бразилию, куда Остап Бендер хотел, лет десять-пятнадцать пожить в свое удовольствие, а потом хоть потоп!..»

40

После допроса в милиции Нана перешла на больничный. Сидела у себя в комнате, матери не помогала, и тетка тщетно звала ее к себе, стуча костылем по горшку.

На ум приходило одно и то же: злые крики майора, пакетик в его пухлой руке, выпученные, страшные своей голубой пустотой глаза, отвратительный запах пота, его угрозы и глупые выкрики: «Барыга! Роза Космоебянская! Пойдешь на срок!» Она чуть не грохнулась в обморок, уже видела серебристую сеть во мраке… И вдруг — спасение в облике капитана, который разорвал бумагу, вывел ее из кошмарного кабинета, посадил в такси, заплатил шоферу, велев довести пассажирку в целости и сохранности, не то плохо будет. Шофер клялся, что все будет сделано в лучшем виде и он не сумасшедший, чтобы с милицией связываться.

Дома едва добралась до постели. Заболела. Пила какие-то лекарства, снотворные. Мать поила ее чаем с вареньем, не понимая, что с дочерью. А в ушах Наны стояли вопли майора, и душа съеживалась от тоскливого страха. Временами поднималась злость против Ладо — ведь это он во всем виноват! Не сунь он ей этот проклятый пакетик — ничего бы не случилось. Как это он забыл о нем? Обычно все помнит — каждый кусочек этой дряни у него на учете, а тут… И она хороша… Как могла забыть такое?.. Он — морфинист, у него мозги набекрень, но она-то нормальная… Нормальная ли?

Помимо воли вспоминался спасший ее капитан: запах одеколона, внимательные глаза, уверенные жесты мускулистых рук… Из-за Ладо она чуть не села в тюрьму, а незнакомый капитан спас ее. Не побоялся наорать на толстяка, порвать протокол, хотя кто она ему?.. Да еще с анашой в сумочке!.. Изнасилованная!.. Она даже не помнила его имени. Что-то странное, женское — то ли Ака, то ли Мака…

Три дня спустя он внезапно навестил Нану: постучался и стоял у дверей, пока мать бегала к ней в комнату спрашивать, что делать. Она так смутилась за свою квартиру и за себя (непричесанна, ненакрашенна, неодета), за склеротичку-тетку, за тяжелый больничный запах, что попросила мать не впускать его. Он потоптался на входной тряпке, пообещал привезти лекарства, хотя какие лекарства нужны дочери — мать так и не сумела толком объяснить: от головы, от нервов, от болей, для сна…

На следующий день Нана поднялась. Бесцельно послонялась. Пару раз звонила Ладо, но натыкалась на голос жены, от чего приходила в вялую ярость и швыряла трубку.

Капитан понравился ей, но Нана старалась заглушить в себе это чувство, помня о плачевном уроке, который преподал ей подонок Бати. Если в поведении Бати ее постоянно что-то настораживало, пугало, то этот подтянутый мужчина сразу внушил ей доверительное почтение.

Через день капитан позвонил:

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, лучше. Я очень испугалась тогда. Спасибо вам большое, — ответила Нана.

— Не стоит, что вы… Вам ничего не надо?

«Много чего надо!» — хотелось сказать ей, но она ответила:

— Спасибо, ничего.

— А когда собираетесь выйти из дома?

Нане показалось, что голос его на какую-то секунду дрогнул, в нем проскользнула настороженность. Это ей не понравилось.

— Не знаю еще… А что?

— Было бы лучше, если бы вы еще несколько дней побыли дома, — сказал он.

— Почему? — насторожилась она всерьез.

Капитан замялся:

— Видите ли… Мне еще надо кое-что уладить. Дело закрыть. Вы меня понимаете?.. Но это не так просто… Есть проблемы…

— Понимаю, — ответила Нана, хотя ничего не понимала. Она думала, что он предложит встретиться, а он, наоборот, просит не выходить из дома. Но мысли о страхах того допросного дня заставили ее покорно согласиться. Значит, так надо.