Девятый - Каменистый Артем

Обоз двигался все так же медленно, и, потакая личному любопытству, я старался осмотреть все встреченные археологические достопримечательности. Дружинники в дозорах по возможности занимались тем же. Они в поисках кладов, а я – просто так (правда, мне не верили – так и норовили проследить, подозревая, что стражи видят золото на глубинах до пяти метров).

Наличие многочисленных следов горных разработок навело на мысль, что в прежние времена здесь располагался промышленный центр государства. Любая промышленность нуждается в сырье: глина, известняк, строительный камень, руды и прочее. Искать и разрабатывать все это проще в горных районах, а эту местность, хоть и с натяжкой, отнести к таким можно.

В полдень поравнялись со сплошной линией заброшенных карьеров – когда-то здесь вгрызались в землю очень серьезно. Заинтересовался: что же там могли добывать? Кто знает, вдруг в будущем пригодится.

Судя по следам, добывали железо – повсюду валяются камни ржавой окраски. Я невеликий знаток минералогии, но кое-чему научить успели, так что азы понимаю. Жаль: надеялся найти золотой или хотя бы серебряный рудник. На драгоценные камни тоже согласен. Не для пользы – просто интересно. Ведь железо – ерунда: ничего в нем авантюрного и ноль романтики.

Направился к оставленной внизу лошади, по пути прихватив из кучи щебня неожиданно увесистый булыжник. Черный, будто земли комок выглядит, а весит прилично. И следов ржавчины не заметно – видимо, не железная руда, хотя и не уверен.

Птиц, склонившись, подозрительно уставился на камень и как-то неуверенно зашипел. Ненормальная реакция…

– Что с тобой? Это ведь простой камень – не погань.

Зеленого не понять, конечно – он и на меня иной раз голос повышает, – но только сейчас ведет себя явно неадекватно. Может, мозги промочил? Хотя чего там мочить – клюв от затылка растет.

Поднял другой, первый попавшийся камень, протянул попугаю. Тот брезгливо отвернулся, чихнул, стряхнул воду с крыльев, грустно пожаловался:

– Винца бы сейчас горячего хлебнуть. Тоскливо здесь.

– Я тебе предлагал капюшон носить – так ты, дуралей, сам от него отказался. Так что скучай теперь под дождем, не жалуйся на жизнь. На-ка… Протянул попугаю первый камень – опять тихое шипение. Так, Зеленый реагирует именно на этот. Почему? Что не так?

Присев, положил камень на валун, расколол шишкой на обухе топора. Такая же черная масса, но на сколах пятнышки ржавчины проступили и какие-то зеленые вкрапления. Поднес к глазам, начал ковырять лезвием. Зеленый камешек легко раскололся на стопку пластинок. Выглядел он так, будто черная масса его пожирает, – или, наоборот, он ее. Что-то мне это напоминает… Блин, обучение последних месяцев было столь интенсивным, что в голове осталась каша из познаний в самых разных дисциплинах.

Странная растительность вокруг – то скудная, то неожиданно пышная; листья на ближайших кустах будто молью побитые – дырка на дырке, и пятна нездоровые; а попугай так и шипит на черный камень с включениями зеленой слюды. Зеленая слюда?!

Отбросил отколотый кусочек, будто это яд смертельный. Хотя, возможно, так оно и есть. Из-за все той же каши в голове не могу быть ни в чем уверенным, но вполне вероятно, что это очень нехорошая руда – похоже на те образцы, что мне показывали при обучении. Вариантов конструкции установки было множество – в зависимости от доступных материалов. Один из самых экзотических предусматривал использование металлического урана в сердечниках некоторых катушек. Все минералы урана в той или иной мере радиоактивны. Не знаю, насколько это опасно, но лучше сделаю отсюда ноги – о льготах для «чернобыльцев» я никогда не мечтал.

Снизу зацокали копыта: из зарослей выбрался отряд дозорных. Один, приветливо помахав рукой, доложил:

– Сэр страж, внизу, у ручья, жимолости видимо-невидимо. И крупная очень – я такую никогда не видел. Будто слива – как только на ветках держится. И сладкая-сладкая – нигде такой не бывает. Обязательно попробуйте – не пожалеете.

Нет уж, спасибо, – не хочется потом в темноте светиться синими огоньками. Отъехав от рудника, покосился на Зеленого:

– Так ты, получается, и радиацию чувствовать умеешь?

– Я такой – я красивый, – самовлюбленно ответил птиц.

– Счетчик Гейгера летучий…

Интересные дела… Попугай, возможно, недолюбливает радиацию – шипел на подозрительный камень, в котором я опознал урановую руду (хотя и не уверен – я шлакоблок от кирпича с трудом отличаю, а о рудах предпочитаю помалкивать). Еще он шипит на тварей (мягко сказано «шипит» – ревет скорее). Продолжим мысль: что, если его недовольство зиждется лишь на факте обнаружения альфа-частиц, бета-частиц и гамма-квантов? В принципе радиоактивность никогда не бывает нулевой – везде существует некоторое фоновое значение, и, возможно, он реагирует на его превышение.