Девятый - Каменистый Артем

Попугай с возмущенными воплями кружится над головой, пытаясь прицельно нагадить на мурку – ехать с ней на одной лошади он категорически отказывается. Мне его поведение нравится – острого беспокойства по поводу погани вроде бы не проявляет. Похоже, и впрямь обойти нас не смогли – остались в районе военного лагеря. За Арисата я не беспокоился – опытный воин, не пропадет.

Левый берег приближается. Отчетливо различаю лица встречающих – парочка конных дружинников. За их спинами холмы расступаются – правый оседлала крепость, левый порос чахлым лесочком. Между ними ровный проход – там виднеется змейка дороги, уходящая в глубь королевства. Туда и отправятся самые уязвимые члены нашего коллектива, а остальным придется задержаться, потому что штурмом мы в эту крепость никак не ворвемся – зубы обломаем.

Нет, она не колоссально-величественная – просто поставлена удачно. Одна высокая круглая башня, над которой поднимается черный столб сигнального дыма, и бублик примыкающих к ней стен, а вокруг крутые склоны холма. Даже если бы пустили, ох, и нелегко там разместиться такой ораве. Но раз не пустили, об этом можно уже не думать. А все же сволочи, что не пустили: я на помощь армии очень рассчитывал.

Выбираюсь на берег одним из первых – не зря на спуске коня пришпоривал, обгоняя бредущих людей. И зачем торопился? Сам себе стеснялся признаться, но теперь…

Дети спускаются вниз – остаюсь, сам себе предоставленный. Медленно, неуверенно направляю коня к левому холму – тому, что лесом порос. Добираюсь до зарослей, украдкой оглядываюсь. Брод в трех сотнях шагов – на берегу уже толпа народа, а ведь это только начало. Шум, гам, суета, никто на меня внимания не обращает.

А лес слова доброго не стоит. Одни пни и кусты – деревьев мало совсем. На крепость пошли, да и солдатам дрова нужны – продолжают сводить. Лошадь спокойно по такому пройдет – несколько шагов, и меня уже не разглядеть в зарослях. А потом просто добраться до противоположного склона, спуститься вниз, к дороге, и галопом пустить, чтобы побыстрее умчаться отсюда.

Деньги какие-то у меня имеются, оружие тоже, язык знаю, и нахальства мне не занимать. Если в первые дни полуголый и босой не пропал, то и сейчас не пропаду. Погань на другом берегу осталась – здесь только люди могут хлопоты доставить, но с ними я разбираться умею.

Неуверенно подаю коня вперед, почти сразу останавливаюсь, снова оборачиваюсь. На реке чернеет лента из перебирающихся людей, доносится далекий крик – кого-то опять потащило течением. К нему бросаются со всех сторон – протягивают копья с привязанными на концах поясами. Тонущий хватается, его вытягивают на мелководье. Кто это был? Женщина бакайцев? Мастеровой иридианин? Да какая разница кто – там любой готов помочь любому. Если бы эти люди тянули одеяло только на себя, мы бы не дошли. Одиночка здесь ничего не стоит – ценна лишь крепкая команда преданных друг другу людей. А команду бросать не принято…

Грустно покосился на лес. Несколько шагов – и все, война для меня окончена. Ведь без боя им не уйти – не верю, что погань настолько опростоволосится. Скорость передвижения у нее никак не три километра в час – должна догнать. И река ей не помеха: постарается наказать нас любой ценой. Будет драка, да еще и какая, – без гаданий понимаю. Но ведь нечего мне здесь теперь делать – я слово сдержал: довел этих людей. Или они меня довели… сложный вопрос…

Епископ, конечно, обидится – данное ему слово нарушу, то тут не моя вина. Ведь не знает он, что я самозванец, – не станет такого король слушать. Повесит или голову с плеч – подозреваю, что адвокат мне не поможет. Так что невелик грех.

Что бы сказали все мои инструкторы сейчас? Естественно, лишь одно: риск приемлем, если в результате можно получить хорошие бонусы. А что я получу, если не уйду? Оторванную голову, причем свою? Подоспевших солдат короля, которые, возможно, сразу разоблачат во мне самозванца?

Ничего хорошего мне не светит, и оставаться с этими людьми смысла нет. Я не их человек – я засланный из другого мира. Мне поневоле приходится о своей пользе заботиться, а не о чужой. Вынужденный эгоизм. Уходить надо – извините, но с этой минуты наши дороги разойдутся.

Вздыхаю. Разворачиваю лошадь, чуть пришпориваю, обреченно возвращаясь к броду. Из толпы выходит епископ, издалека кричит:

– Дан, что вы там такое интересное увидели? На вас лица нет.