Пламя над бездной - Виндж Вернор

Равна откинулась назад, поглядела в небеса. Ночная тьма, пронзенная дюжиной ярких точек света: к Причалам направляются корабли. Все вроде бы в порядке. Но теперь и ее данник показывал то, о чем говорила Зеленожка.

– Равна, я занят, – защелкал из воздуха голос Грондра. Вернее, его автоответчика. – Старик захватил большую часть каналов Маршрутизатора. Берегись эмиссара. – («Поздновато!») – Мы потеряли контакт с внетрансиверными системами слежения. Отказы программ и аппаратуры. Старик заявляет, что мы атакованы. – Пятисекундная пауза. – На границе внутренней охраняемой зоны замечен флот. Всего в половине светового года.

– Бррап! – изумился Синепанцирь. – На границе внутренней охраняемой зоны?! Да как они туда пролезли? – Он в панике поездил взад-вперед.

Автоответчик Грондра вопрос проигнорировал.

– Там не меньше трех тысяч кораблей. Разрушение трансиверов немину… Равна, наездники с тобой? – Все еще голос Грондра, но живее и срывается в стаккато. Это он сам.

– Д-да.

– Локалка подыхает. Системы жизнеобеспечения отказывают. Причалы падут. Мы бы отразили атаку флота вторжения, но гниль у нас внутри… Маршрутизатор гибнет. – Его голос стал резче, звонче. – Но Вриними выживет, и контракт есть контракт! Скажи наездникам, мы им заплатим… как-нибудь, когда-нибудь… Мы требуем… умоляем… выполнить намеченную миссию. Равна?

– Да. Они слышат.

– Беги!

И он замолчал.

– «Внеполосный-II» будет здесь через двести секунд, – сообщил Синепанцирь.

Фам Нювен перестал дергаться, дыхание его выровнялось. Пока наездники оживленно переговаривались, Равна осмотрелась и вдруг сообразила, что смерть и разрушение очень далеки. Пляж и небо над ним выглядели почти так же мирно, как всегда. Последние лучи солнца сбежали с волн. Пена казалась тусклой полосой темно-зеленого света. То там, то сям на деревьях и дальних башенках зданий загорались желтые светильники.

Но тревога явственно ширилась. Равна слышала чириканье данников; там и сям на берегу отдыхающие спешно гасили разведенные костры, а потом взмывали на антигравах либо к деревьям, либо прямо в небо, к дальним офисным центрам. С парковок у моря поднимались звездолеты, взлетая все выше и посверкивая в свете закатившегося солнца.

Последнее мгновение спокойствия на Маршрутизаторе, и по небу расползлось сверкающее темное пятно. То был свет столь необычный, что Равне и не положено бы его видеть: вспыхнул он скорее в затылке, чем перед глазами. Она не смогла бы потом объяснить, чем он отличался от тьмы.

– А вот еще! – воскликнул Синепанцирь. На этот раз у самого горизонта Причалов: комок мрака диаметром около градуса. Края его полыхали черным на черном.

– Это что такое?

Равна не увлекалась боевкой, но приключенческих романов прочла достаточно. Она знала про бомбы из антиматерии и релятивистские кинетические снаряды. При срабатывании такого оружия видны яркие пятна света, иногда мигающего. С более близкого расстояния бомба – разрушительница миров показалась бы облекающей планету – только медленно, очень медленно, – радужной каплей. Она готовилась увидеть нечто в этом роде, что-то похожее на образы из книг. А это зрелище наводило скорей на мысли о дефекте зрения, чем о войне.

Одним Силам ведомо, что увидели наездники, но Синепанцирь объяснил:

– Ваши главные трансиверы… э-э, испаряются. Я так думаю.

– Но до них же световые годы! Мы никак не могли бы… – Еще комок тьмы, даже вне поля зрения. Цвет менялся – разные оттенки пустоты. Фам Нювен снова слабо дернулся. Удерживать его пока было несложно, но… изо рта у него потекла кровь. Рубашка на спине промокла и воняла гнилью.

– «Внеполосный-II» подлетит через сто секунд. Полно времени, у нас полно времени. – Синепанцирь не переставая ездил вокруг них, и это выдавало, насколько он встревожен. – Да, миледи, до них световые годы. Спустя много лет свет их гибели озарит небо для тех, кто останется здесь. Но лишь часть испаренного вещества трансиверов порождает свет. Остальная энергия переходит в ультраволновой импульс такой силы, что даже обычное вещество на него реагирует… Оптические нервы возбуждены перегрузкой… Фактически поток такой мощный, что сама ваша нервная система становится ультраприемником. – Он покрутился на месте. – Но не волнуйтесь. Нас так просто не взять. Мы быстры. Мы и не в таких передрягах бывали.

Странно было слышать, как существо без собственной кратковременной памяти хвастается молниеносными рефлексами. Оставалось надеяться, что тележка компенсирует недостатки.

Зеленожка прогудела до боли громко:

– Вон там!

Линия прибоя отступила дальше, чем когда бы то ни было.

– Море падает! – кричала Зеленожка. Край воды откатился на сто метров, двести. Зеленая кромка горизонта проваливалась.

– Корабль в пятидесяти секундах. Летим ему навстречу. Равна, ну же!

Тут Равна совсем струхнула. Грондр сам сказал, что Причалы падут! В ближнем небе стало тесно: десятки судов спасались бегством. А в ста метрах зашевелился песок, проваливаясь в бездну. Она вспомнила, что говорил Старик, и внезапно поняла, какую ошибку допускают улетающие. Мысль эта рассекла путы страха.

– Нет! Просто поднимемся на возвышенность.

Ночь перестала быть тихой. От моря донесся рев, подобный растянутому стонущему удару колокола. Звук разносился быстро. Вечерний бриз перерос в ураган. Он пригибал деревья к воде, ломал ветки, швырялся в беглецов песком.

Равна стояла на коленях, прижимая руки Фама к телу. Дыхания и пульса не было. Глаза смотрят в никуда. Прощальный дар Старика. «Будь прокляты все Силы!» Она подхватила Фама Нювена под плечи.

И вскрикнула, чуть не выпустив его. Под рубашкой чувствовались пустоты там, где полагалось находиться плоти. По бокам стекало что-то мокрое, вонючее. Равна с трудом поднялась, волоча бесчувственное тело.

– …Мы его еще часы так будем тащить! – заорал Синепанцирь. Поднялся в воздух, подстроил антиграв по ветру. Тележка и наездник неуверенно покачались и рухнули обратно. Их поволокло туда, куда дул ветер: в стонущую дыру на месте моря. Зеленожка преградила партнеру путь, укрыв его с обращенной к морю стороны, и не дала погибнуть. Синепанцирь выпрямил ствол, и двое покатились обратно, к Равне. Голос наездника уносило ветром: – …Антиграв… отказ! – А с ним и вся структура Причалов.

Они тащились и катились прочь от воронки, в которую превратилось море.

– Надо найти место, где посадить «Внеполосный-II»!

Линия деревьев превратилась в неровную гряду холмов. Пейзаж менялся и перед глазами, и под ногами. Отовсюду слышался рокот, кое-где такой громкий, что Равна его подошвами чувствовала. Они избегали зыбучих участков и открывшихся повсюду ям. Ночь осветилась – то ли аварийная подсветка, то ли побочный эффект отказа антиправов, но меж дыр воссиял синий свет. Через отверстия можно было видеть облачную ночь Земсторонья тысячью километров ниже. Промежуточное пространство не пустовало: туда низвергались мелькающими призраками миллиарды тонн воды и почвы… и сотни гибнущих флаеров. Орга Вриними расплачивалась за постройку Причалов на антигравах вместо инерциальной орбиты.