Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

Дима посмотрел на свои руки. Взгляд его выразил усталое недовольство.

– Умывальник там, – сказал ему пельменщик.

Дима обернулся, подошел к умывальнику и стал старательно с мылом отмывать свои ладони. Валя осталась у стойки.

– Со свининой или с говядиной? – спросил ее пельменщик.

– Дим, ты какие будешь? – посмотрела она на мужа.

– Ассорти, двойную, с «сюрпризом», – сказал Дима.

– Мы больше не делаем ассорти, – сказал пельменщик. – Берите одну со свининой, одну с говядиной.

Дима вытер руки вафельным полотенцем, висевшим тут же на гвоздике, вбитом в стенку. Вернулся к стойке.

– Две со свининой и одну с говядиной, – сказал он более уверенным голосом. – Только в одну миску.

Пельменщик кивнул. Перевел взгляд на Валю.

– Мне тоже, – сказала она.

– Тоже с «сюрпризом»? – серьезно спросил он.

Валя кивнула.

– А пить что будете?

– Сто грамм водки, – сказал Дима.

– Мне тоже, – добавила Валя.

– Тебе же нельзя! – Дима глянул на жену с удивлением. – Ты ж беременна!

– Так что ей? – спросил теперь у Димы пельменщик.

– Пятьдесят коньяка.

Они уселись за деревянный столик друг напротив друга. Дима теперь сидел спиной к пожилой паре, пившей пиво за соседним столиком, и лицом к стойке. Он наблюдал за хозяином пельменной, которого уже знал лет двадцать. Раньше он был пьющим пожарником здесь же, в Борисполе. Потом его выгнали. Он перестал пить и занялся бизнесом. Торговал на базаре, а когда уже перевалило за пятьдесят, купил этот вагончик, перевез сюда и открыл здесь, не в самом людном месте городка, пельменную.

Дима задумался о том, что никогда не видел его улыбку. Почему-то захотелось улыбнуться самому. Он перевел взгляд с пельменщика на жену и попробовал улыбнуться. Не получилось, только разбитая нижняя губа заныла и вместо улыбки по его лицу промелькнула страдальческая гримаса.

Валя протянула руку и накрыла ею ладонь Димы. Они посмотрели друг другу в глаза. Спокойно и нежно. Он тоже накрыл ее руку своей. Так они и сидели, и Дима обеими руками несильно сжимал ее ладонь, пока не подошел пельменщик со стаканчиком водки для Димы и рюмкой коньяка для Вали.

– Пельмени уже варятся, – сказал он, отходя от их столика.

Их ладони нехотя расстались.

Дима пригубил водки и тут же снова почувствовал, как защемила разбитая губа. Допил водку одним глотком и посмотрел на Валю, нюхавшую коньяк.

– Нормальный? – спросил он.

Валя кивнула. Потом отпила чуть-чуть и поставила рюмку на стол.

Тройные порции пельменей выглядели удивительно аппетитно. Над ними поднимался пар, и кубики масла на верхушках двух пельменных горок таяли на глазах, пуская нежно-желтые сползающие вниз язычки.

– Повезет или не повезет? – задался вопросом Дима, жуя первый пельмень.

Этим вечером Диме опять повезло. Он вытащил изо рта «сюрприз» – трехкопеечную советскую монетку. Тут же отнес ее к стойке, протянул хозяину.

Пельменщик молча положил на стойку пятигривневую банкноту.

– Лучше налей еще водки, – попросил его Дима.

За столик Дима вернулся с полным стаканчиком «Хортицы».

Валя ела пельмени медленно и сосредоточенно, иногда запивая глоточком коньяка.

Дима тоже старался не спешить, но свою тройную порцию он доел быстро. У Вали к этому времени оставалось еще полтарелки.

Дима взял себе еще сто грамм водки и чашку чая.

Пара, сидевшая за его спиной, ушла. Они остались в вагончике вдвоем. Точнее, втроем с пельменщиком.

Диме вдруг стало холодно. Он посмотрел на двери, проверяя, не оставили ли их открытыми ушедшие клиенты. Двери были закрыты.

Тогда Дима взял и себе пятьдесят грамм коньяка в надежде согреться.

А Валя неожиданно заплакала. Тихо и как бы по-детски. Просто по ее щекам потекли слезы, которые поначалу Дима из-за тусклости освещения не заметил.

– Ты чего? – наклонился Дима к ней через стол.

Она мотнула головой.

– Я боюсь домой идти, – прошептала она неровным голосом.

– Там ведь никого уже нет, – зашептал ей Дима. – Все в порядке!

Она снова отрицательно замотала головой.

Дима посмотрел на часы. Почти половина второго ночи.

– Нам уже пора, – прошептал он.

Посмотрел в глаза жене и увидел в них перепуганное упрямство.

– Хорошо, – Дима кивнул, – пойдем, посидим в гараже. Я там обогреватель включил. Мурика проведаем!