Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

Бросила взгляд на окно. А за ним – темно-синий зимний вечер.

«А, ладно, – подумала Ирина. – Сколько будет, столько и будет!»

Полчаса спустя морозный ветерок снова дотронулся до ее щек. Остановившись у парадного, она поправила пуховый платок и отправилась в сторону станции метро «Арсенальная».

Как только она прошла мимо Дома офицеров, в это же парадное быстрой походкой зашел Егор. Поднялся на второй этаж и с излишней силой вдавил кнопку дверного звонка. Вдавил и не отпускал ее, пока тяжелая дверь не открылась.

39

Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10

«Сама все узнала!» – решил Семен, заметив, как внезапно изменилось в лучшую сторону отношение к нему Вероники.

Было в этом, однако, что-то и ненормальное. То на шею ему, вернувшемуся домой, прямо в коридоре бросится, то кофе принесет, когда он ее об этом не просит.

Конечно, женщины – существа непредсказуемые и со странностями. Семен в этом больше не сомневался. Зато стал больше сомневаться в правдивости рассказов своего друга Володьки, который вчера вечером, когда присели они в «макСнэке», снова настаивал на том, что Семен по ночам продолжает на свидания с блондинкой ходить.

«Чушь! – думал Семен, умываясь в ванной перед зеркалом и глядя на отражение своего лица. – Я что, утром и днем – нормальный, а вечером – оборотень без погонов? Надо с ним поговорить. Его розыгрыш затянулся!»

Но день впереди был уже расписан. Оставался только поздний вечер, но что-то подсказывало Семену, что вечером надо быть дома возле жены. Получать положенные ему поцелуи, добрые взгляды и прочие ласки.

Конечно, он Володьку и днем увидит. Но при исполнении обязанностей говорить о посторонних делах у них было не принято.

Приведя себя в порядок, Семен выглянул в окошко. Володькина «нива» уже стояла у парадного входа, припаркованная рядом с черным «бэнтли» соседа – районного судьи.

Перед тем как уйти, Семен забежал на кухню и поцеловал Веронику в губы.

– Вечером буду, – пообещал он ей.

– Ужин на который час делать? – спросила жена.

– На девять.

Через час они с Володькой въехали на территорию поместья Геннадия Ильича. Ворота им открыл охранник. Он же сказал, чтобы подождали они хозяина в машине, потому как он пока занят в церкви.

Семен хорошо помнил тот вечер после пикника, когда зазвал его депутат свою собственную новопостроенную церковь показать. Жаль, что из «нивы», стоявшей перед особняком, церковь была не видна.

Сидели они в машине не меньше получаса. Слушали радио. Несколько раз порывался Семен личный разговор с Володькой начать, но сам же себя и останавливал. Потому что знал: позвать их могут в любую минуту, а потом пришлось бы начинать этот разговор с самого начала.

Геннадий Ильич вышел из-за особняка не один. Рядом с ним по тропинке, очищенной от снега, солидно шагал боро-датый священник, из-под длинной черной дубленки которого выглядывала еще более длинная черная ряса.

– Это отец Онуфрий, – сказал хозяин Семену и Володьке. – Он с вами поедет. Багажник у вас пустой?

Володька кивнул.

– Заедете в одно место напротив Парламента, заберете три бидона козьего молока и отвезете в детский дом. Отец Онуфрий адрес знает. Это недалеко, за Вышгородом. Там его подождете и отвезете, куда скажет.

Получив пассажира и инструкции, Володька и Семен выехали на Обуховскую трассу.

Священник первые минут десять молча сидел на заднем сиденье. Но потом заговорил приятным баритоном.

– Бог ведь заповедывал делиться с бедными, так? – спросил он неожиданно на фоне негромко звучащего «шансона».

Володька сразу радио выключил. Посмотрел в зеркало, нашел в нем сидевшего сзади пассажира. Но отвечать на вопрос не стал. Семен тоже напрягся весь. Обернулся.

– Я вот говорю, делиться с бедными надо, – повторил священник, но уже не в вопросительной форме. – Потому что бедных – всегда больше, а тех, кого больше, те и есть сила.

– А почему вы о бедных заговорили? – вежливо поинтересовался Семен.

– Да это я так, на доброту себя настраиваю, – зевнул отец Онуфрий.

От его зевка в машине запахло хорошим коньяком.

– Как вам церковь Геннадия Ильича, нравится? – учуяв запах коньяка, Семен решил задать смелый вопрос.

– Хорошая церковь, основательная, – закивал священник. – Одно плохо. Она же без прихода! Туда, кроме Геннадия Ильича, никто на службу не ходит.