Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

– Ты ложись, Егорушка. Я сейчас! Только Маринку накормлю. Яся, слышишь, уже спит!

Егор разделся и забрался под теплое ватное одеяло. Лег на спину.

Ирина свет выключила, и вокруг разлилась радостная, манящая темнота.

116

Киев. Новая окружная дорога

Вася заехал за Семеном этим же вечером около семи и отвез его на Новую окружную, в аргентинский ресторан. Здесь, за деревянным забором-частоколом, вокруг главного двухэтажного сруба, стоял с десяток маленьких тоже деревянных домиков. На стоянке красовались «лексусы» и «порше». В машинах сидели или спали водители.

Оставив там же на стоянке свой БМВ с парламентскими номерными знаками, Вася провел Семена в один из деревянных домиков.

Геннадий Ильич сидел за добротным сосновым столом. На столе – два толстых меню в кожаных переплетах, открытая бутылка «Hennessy Pure White», два бокала, блюдце с поочередно выложенными в круг ломтиками лимона, грейпфрута и апельсина.

Семена депутат одарил бодрой и радостной улыбкой. Переведя на мгновение взгляд на водителя, сказал ему: «Приедешь через два часа!»

Дверь за Васей закрылась.

– Садись, читай! – Геннадий Ильич кивнул на меню. – Не отказывай себе в фантазии! Сегодняшний вечер надо будет запомнить!

Семен, все еще ощущая ломоту в плечах – эхо от бессонной ночи, – присел за стол. Раскрыл меню. От повторяющегося в каждой строчке слова «мясо» приятно зарябило в глазах. Остановил взгляд на «аргентинском Т-стейке (600–700 грамм)». Попробовал представить себе его размер, потом вкус. Облизнулся и вспомнил, что не обедал, да и не завтракал. Просто не думал сегодня о еде.

– Ну? – поинтересовался Геннадий Ильич.

Семен молча показал пальцем на Т-стейк.

– Отлично! Кто как работает, так и ест! – ухмыльнулся депутат.

Обернулся назад, снял со стенки за спиной навесной телефон, стал диктовать заказ. На мгновение отвлекся, поманив пальцем внимание Семена.

– Тебе стейк с кровью или «well done»?

– Без крови, – попросил Семен, чем вызвал у Геннадия Ильича еще одну улыбку.

– мясо без крови, – повторил он, тихо смеясь, уже когда повесил трубку на место.

Налил Семену коньяка.

– За твое отцовство! – произнес бодрым чистым голосом, в котором Семен, к своему удивлению, услышал нотки искренности.

Выпили. Семен пожевал ломтик грейпфрута. Просто из любопытства. Прежде всегда закусывал коньяк лимончиком.

– Давай сначала по делу, – Геннадий Ильич снова налил в бокалы коньяка. Потом полез в кожаный портфель, стоявший на стуле сбоку. Выложил из него на стол коричневый конверт. – Так, тут свидетельство о рождении. Имя-фамилию сам запишешь. И кредитка с пин-кодом на всякие расходы. Ребенок нынче – недешевое удовольствие.

– Кредитка? – удивился Семен.

– Ну да, подарок от крестного! – пожал плечами Геннадий Ильич. – А! Я же тебе самого главного не сказал! Я буду крестным! Надеюсь, у тебя других кандидатур нет? Крестную я тоже сам найду. Не беспокойся! Доверься мне!

Семен кивнул.

– Покрестим в моей церкви, чтобы недалеко было потом к праздничному столу переходить.

– Отец Онуфрий будет крестить? – спросил Семен.

– Нет, этот мудак расстригся и пошел работать в фонд помощи брошенным домашним животным! – Депутат мотнул головой, выражая свое удивление поступком священнослужителя. – Мне новенького прислали, недавно духовную академию закончил. Практичный малый, и голос красивый. Кстати, имя ей уже выбрал?

– Да, Марина.

– Бедновато у тебя с воображением, – выдохнул Геннадий Ильич, но серьезное выражение не задержалось надолго на его лице. – Ладно, Марина так Марина! За нашу Маринку! Чтоб росла здоровой и умненькой!

После второго тоста разговор потянулся более расслабленный и менее сосредоточенный. Геннадий Ильич пару раз зевнул. Снял телефонную трубку со стены и сказал невидимому собеседнику, что пора бы уже и мясо принести.

– Уже идут! – сообщил Семену, повесив трубку на место.

Мужчина-официант первым делом занес и опустил на стол перед Семеном разделочную доску немалых размеров, на которой лежал массивный кусок поджаристого, с корочкой, мяса на косточке. Тут же рядом зелень и три пиалки с разными видами красного соуса.

Через пару минут и Геннадий Ильич радовался, глядя на свою разделочную доску, на которой в ряд были уложены шесть медальонов из ягненка.