Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

– Ты, кстати, никогда не думал о том, чтобы стать депутатом? – спросил вдруг Геннадий Ильич, оторвав взгляд от мяса.

– Нет, – вопрос озадачил Семена.

– Подумай, – посоветовал шеф. – Скоро досрочные выборы, а мы перед этим кумовьями станем. Крестные ведь не только своим крестным детям обязаны помогать! Они всей семье помогать обязаны. Особенно, когда семья достойная! Мы ведь друг друга еще с Петровки, с торговой нашей юности знаем!

– Я подумаю, – проговорил Семен, но губы его выразили если не брезгливость, то уж точно некое отрицательное напряжение мысли.

– Ладно, не бери дурного в голову, бери только в руки! – махнул рукой Геннадий Ильич и стал кромсать острым ножом первый медальон. Порезал его на несколько кусочков и, зацепив вилкой первый, окунул в острый томатный соус и отправил себе в рот. Тут же из его рта вырвался вздох блаженства.

Свой вздох блаженства от съеденного первого куска стейка Семен скромно сдержал. Зато лицо его теперь выражало только радость, радость и гастрономический азарт.

117

Киев. Улица Воровского. Квартира номер 17

Будильник зазвонил в спальне у Дарьи Ивановны в половину второго ночи. Она решительно поднялась с кровати. Приняла теплый душ, спрятав волосы под прозрачную шапочку-колпачок, привезенную несколько лет назад из турецкой гостиницы. Зашла в халатике на кухню и автоматически зажгла конфорку под чайником. Хотела выпить кофе, но вспомнила настоятельную просьбу нового директора кафе – кофе не пить.

На улице дул непривычно холодный ветер. И это после нескольких теплых весенних дней! Но кроме звука, сопровождавшего движение воздуха, ничего слышно не было. Город спал. Ни в одном окне домов, мимо которых она шла, не горел свет. Только фонари, отгоняя вокруг себя темноту, подчеркивали безлюдность улиц.

Впереди слева ярко горел десятками лампочек фасад гостиницы «Рэддиссон» с припаркованными в идеальном порядке «шкодами», украшенными гостиничным логотипом.

Она дошла до угла Ярославова Вала и улицы Гончара и резко остановилась, хотя светофоры на этом перекрестке мигали желтым. Какой-то суетный шум донесся до слуха Дарьи Ивановны и она не только остановилась, но и боязливо стала под стенку серого дома, чтобы незамеченной заметить источник шума.

Снизу, со стороны площади Победы, на перекресток вывалила толпа невысоких людей, что-то бурно обсуждавших на ходу на непонятном языке. Присмотревшись, Дарья Ивановна поняла, что это или вьетнамцы, или китайцы. А они – числом двадцать или чуть больше, – выйдя наверх, на перекресток, замолкли и внимательно посмотрели сначала в одну сторону Ярославова вала, затем в другую. После этого обменялись парочкой птичьих фраз и, пройдя мимо Дарьи Ивановны, слившейся со стеной, направились в сторону, откуда Дарья Ивановна только что пришла, в сторону улицы Воровского и Львовской площади.

Переждав пару минут, Дарья Ивановна по диагонали перебежала улицу и, освещенная огнями гостиницы, более смело зашагала вперед.

Дойдя до «угла трех кафе», она увидела розовый «хаммер», припаркованный к стене справа от веночка. В окнах кафе горел неяркий свет. Она подошла к двери и, немного робея, постучала три раза.

Дверь открылась. Молодой мужчина в костюме с галстуком ей приветливо, но молча кивнул и повел за собой.

И она снова оказалась в директорском кабинетике – тесноватом, но уютном. Взгляд ее сразу ушел на стенку за спиной нового директора – худощавого блондина лет сорока от роду с приветливыми чертами лица. На стене за его спиной в изящной рамке висел фотопортрет ее мужа Эдика. Вчера вечером этой фотографии на стене не было!

Блондин, которого звали Никита Львович – имя-отчество, которое было легко запомнить, – попросил ее присесть напротив. Налил ей из графина зеленоватой жидкости в хрустальный стакан.

– Это травяной сок, отлично тонизирует, – проговорил он мягким бархатным голосом. – Я очень рад, что вы пришли! Да еще и так пунктуально! Ваш муж, Эдуард, тоже отличался пунктуальностью! Я не хотел говорить с вами при посторонних, поэтому попросил прийти сейчас. Ночью, как правило, посторонних не бывает! Вы пейте, пейте! – он опустил взгляд на хрустальный стакан.

Дарья Ивановна пригубила травяной сок, и он ей понравился, хотя сладким не был. Во вкусе сока она сразу уловила что-то знакомое, но из далекого прошлого. Может быть, даже из детства!