Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

Уже вставив ключ в замочную скважину, услышал Дима с соседнего двора скрип двери. На освещенный лампочкой порог соседнего дома вышел сосед и помахал Диме приветливо рукой.

– Можно к вам на минутку? – спросил он.

Дима на мгновение замер, потом отрицательно мотнул головой.

– Извините, у нас ремонт небольшой, – соврал он.

– Тогда подойдите к забору, – попросил сосед, спускаясь с порога. – Посоветоваться надо.

Дима подошел. Пожал соседу руку. Взгляд его сам собой опустился на дырку в заборе. Сосед тоже посмотрел на дырку, и на его лице нарисовалось мимолетное чувство вины.

– Знаете, я, как вы посоветовали, объявления развесил. И вот утром позвонили! – заговорил он. – Нашли моего Кинга, но просят вознаграждение поднять…

И вопросительный взгляд соседа уставился прямо в глаза Диме.

– Сколько они хотят? – рассеянно поинтересовался Дима.

– Триста долларов.

– Сколько?! – удивился Дима.

Сосед одобрительно отнесся к прозвучавшему в голосе Димы возмущению.

– Это же много! – сказал он.

– А сколько вы предлагали?

– Сто гривен…

– Это нормально, ваша собака дороже не стоит…

– Вот и я думаю, что нормально. Не такая уж она ценная собака, чтобы 300 долларов платить! Они завтра перезвонят. Я им и скажу, что это дорого! Правильно?

– Больше ста гривен не давайте! – посоветовал Дима. – Извините, я пойду уже. Надо еще перед сном поработать, – и он указал рукой на свой дом.

– Обои меняете? – поинтересовался сосед.

– Да нет, так, по мелочам. Пол ремонтирую!

Зайдя в домашнее тепло, Дима вспомнил, как сбросил мертвого Кинга в тот же колодец на заброшенном дворе.

«Интересно, какую собаку ему хотят за триста долларов подсунуть?» – задумался он и устало улыбнулся.

Разулся, включил в комнате свет и снова внимательно деревянный пол осмотрел. И нашел еще два розоватых пятнышка. Замыл их мокрой тряпкой, потом другой тряпкой насухо вытер. Опять осмотрел пол, и в этот раз остался осмотром доволен.

Лег спать раньше обычного. Видно, сказалась усталость от прошлой ночи, проведенной в гараже. Сквозь сон слышал он со двора стук, но любопытство не смогло его поднять с кровати. Зато утром все прояснилось. Выглянул он утром в окно на кухне и увидел, что дырка в заборе досками со стороны соседа забита.

«Жизнь налаживается», – подумал Дима и бросил в кружку с кипятком три ложки растворимого кофе.

87

Киев. Центр. Улица Грушевского

Холодный дождь, молотивший по земле и голым деревьям крупными каплями, разогнал всех прохожих. Егору даже показалось, что машин на Грушевского стало меньше. Мариинский парк опустел полностью. Старички-коммунисты из антинатовского пикета спрятались в палатку.

Егор устал держать над головой зонтик, но никакого естественного убежища от дождя рядом не было.

Он прошелся до бокового арочного входа. Залез в свою «мазду». Позвонил по мобильному Ирине в Липовку. Ее бодрый голос заставил Егора забыть на время о непогоде. Рассказала ему Ирина, что Яся спит, а маринка все еще молоко из груди посасывает, но тоже вот-вот заснет. Сообщила, что под мышкой у маринки она родинку нашла. Что маринка собаки не испугалась, когда вынесла ее Ирина на улицу и показала ей соседского Барсика, который тут же подбежал и хотел малышку в лицо лизнуть.

Поговорили они минут пять. Дождь по машине крупной дробью стучал, но это их разговору не мешало.

Смена сегодня у Егора раньше оканчивалась, ведь раньше обычного и началась. Двух их ребят уволили недавно за то, что после скандала в ресторане кому-то в лицо своими удостоверениями тыкали и угрожали. Об этом сразу журналистам известно стало. Начальник вызвал их всех к себе, в кабинет в заднем правом флигеле мариинского дворца. Собрал у всех удостоверения, объявил об увольнении дебоширов и предупредил, что пока не найдут им замену, график дежурств будет скользящим.

Вот и начал Егор «скользить» по графику. То с пяти вечера до трех ночи, то с четырех утра до часу дня.

Вот и сегодня уже в три он освободится. Плохая погода – не беда! Заедет он в супермаркет по дороге к Ирине. Продуктов купит и бабе Шуре чего-нибудь сладкого, чтобы она на него снова с улыбкой, дружелюбнее смотрела.

А дождь все продолжался. Только капли помельче стали.

Серое небо ниже над Киевом опустилось. Три часа дня, а на улице – словно сумерки.