Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

– Когда?

– Завтра. Думаю, за полчасика мы управимся. Это же неформальные похороны. Без музыки и поминок.

– Поедем, – кивнула Вероника.

– Ты, кстати, фотографию этой блондинки спрячь куда-нибудь в надежное место. На всякий случай. Мне кажется, я ее где-то видела раньше! А справку Сене обратно положи!

На Львовской они свернули на Ярославов Вал. Прошлись до «угла трех кафе». Остановились на минутку у висевшего на гвоздике веночка.

«Может, он тоже был лунатиком?» – спросила сама себя Дарья Ивановна и подровняла левый бок венка по линии спрятанной под штукатуркой, но все равно хорошо различимой кирпичной кладки.

89

Киев. Бехтеревский переулок

У Семена закружилась голова, как раз когда он переходил Большую Житомирскую. Шум проезжавших мимо машин показался невыносимым, и он, пройдя через арку, оказался на Пейзажной аллее, бегущей вдоль края крутого холма, с которого хорошо был виден Подол и даже далекая Оболонь, изрезавшая небо своими высотками. Здесь, по аллее, гуляли молодые мамаши с колясками, пенсионеры с собачками и без собачек и просто те, у кого выпала свободная минутка. Сюда не долетал шум вечно забитой транспортом Большой Житомирской, хотя между аллеей и улицей стояли только два ряда старых дореволюционных домов с редкими вкраплениями современного архитектурного ужаса.

Семен подошел к краю аллеи, посмотрел вниз, на разноцветные крыши новеньких, стилизованных под старину домиков, построенных на дне обрыва. Головокружение прошло. Воздух здесь был посвежее. Отдышавшись, Семен продолжил путь. Так он дойдет до Львовской площади, ну а дальше, до Бехтеревского переулка, минут десять придется дышать выхлопными газами.

– Вы случайно по дороге сюда никого не встретили? – осторожно спросил доктор-психиатр, когда Семен постучал и зашел к нему в кабинет.

– Кого? – переспросил Семен.

– Кого-нибудь из знакомых?

– Нет, – посетитель мотнул головой. И уселся на стул напротив врача. – Можно кофе? – попросил он.

Теперь уже Петр Исаевич отрицательно покачал головой.

– Вы пока с кофе осторожнее. У вас взгляд очень взбудораженный. Лучше чаю!

Попросив Инну приготовить две чашки зеленого чаю, врач уставился в лицо Семену. Взгляд у Петра Исаевича был в этот день острее обычного, и Семен почувствовал себя неуютно.

– У меня проблемы, – выдохнул он. – Много проблем…

– Вы должны были ваши проблемы по одной мне приносить, по мере их поступления. А вы дождались, пока они вас придавили, и только потом пришли! Понимаете вашу ошибку?

Семен понимал. Он кивнул.

– Хорошо, – врач растопырил все пальцы на руках и показал посетителю. – Повторяйте движения за мной!

Семен послушно растопырил пальцы, потом так же, как и врач, резко расслабил их. Они вместе повторили упражнение раз десять, после чего Семен увидел, как взгляд Петра Исаевича смягчился. Сам Семен тоже расслабился.

– Так с чего начнем? – спросил врач.

– Наверно, с…

– Не волнуйтесь! Чем меньше у вас останется от меня секретов, тем легче мне будет помочь вам! Вам же нужна помощь?

– Да, – Семен кивнул. – Дело в том, что я чуть не утонул.

И Семен рассказал более или менее подробно о своих нескольких недавних ночных прогулках под присмотром друга Володьки. Даже об удостоверении члена Церкви Посольство Луны, и о сим-карте из конверта, и о звонке, после которого он пешком отправился к мосту Метро, с которого и прыгнул в не так давно освободившиеся от льда воды Днепра.

– А вы перед последним выходом «в ночное» чувствовали себя как обычно, или что-то вас в себе удивило?

– Я помню, что подумал: «Давно я уже никуда не уходил ночью»! – признался Семен. – Я и Володьке поэтому позвонил. Что-то явно предчувствовал.

– Это хорошо, – протянул Петр Исаевич. – Вы уже полностью осознаете, что с вами произошло прошлой ночью?

– Наверно, да.

– Скажите, вы бы назвали вчерашнюю ночь самой ужасной в вашей жизни? – продолжал задавать вопросы доктор.

Семен задумался. Потом сказал:

– Нет!

– А какая была самой ужасной?

– Самой ужасной? – Семен напрягся, словно не хотел на самом деле отвечать на этот вопрос. – Семь лет назад… Правда, это было вечером, а не ночью… Мы с женой попали в аварию, чудом остались живыми.

Семен заметил, что Петр Исаевич еще больше расслабился телом, но взгляд его, живой и выражающий высшую степень внимания, словно говорил ему: «Рассказывайте, рассказывайте еще!»