Ночной молочник - Курков Андрей Юрьевич

Костер снова разожгли, но в этот раз явно для романтики, а не для новых шашлычных углей. Запах от костра шел еловый, смолянистый. А на сосновых углях шашлык не делают. Это каждый мальчишка знает.

Наконец разговор затих, и понял Семен, что пикник подходит к концу. Приблизился к полянке. Подождал, пока «лыжники» из-за столика поднимались. Двое отошли к мангалу, в котором горел, потрескивая, костер. Двое остались у столика.

– Сворачиваться? – спросил Семен у одного из парней обслуги.

Парень жестом попросил не торопиться.

Вскоре он сам подошел к Семену.

– Геннадий Ильич просит за нами ехать, – сказал. – Тут недалеко, в его усадьбу.

Геннадий Ильич, перед тем как садиться в машину, поманил Семена пальцем.

– Ко мне поедем, – сказал приветливым, но усталым голосом. – Хочу друзьям кое-что показать. Твоим чаю нальем, – кивнул он на ребят-охранников, стоявших поодаль.

«Нива» и «девятка» ехали следом за тремя джипами. Выехав на трассу, повернули направо, в сторону Обухова. Километров через десять свернули налево, и пошла асфальтовая дорога петлять вдоль высоких заборов, за которыми росли такие же высокие молодые сосны, как и в лесу по другую сторону трассы.

Наконец джипы притормозили и заехали в открытые ворота. «Нива» и «девятка» остались на дороге у забора. Семен с Володькой прошли на территорию. Ребятам Семен дал команду из машины без необходимости не выходить.

За забором прямая освещенная приземистыми фонарями дорога вела прямо к массивному трехэтажному особняку.

– Эй, Сеня, побыстрее давай! – донеслось со стороны джипов, стоящих уже у ступенек особняка.

Семен прибавил шагу. Они подошли к четырем «лыжникам», и тут же «лыжник» Геннадий Ильич повел их решительной походкой по расчищенной тропинке за особняк.

Тут уже не было никакого освещения. Снег в сумерках казался серым, а стволы сосен – акварельно-черными.

– Все тут? – спросил командирским голосом хозяин усадьбы.

И, не ожидая ответа, посветил карманным фонариком на ближайшее дерево, к стволу которого был прикреплен железный ящик с красным зигзагом предупредительной молнии на крышке. Хозяин открыл крышку и, подсвечивая себе фонариком, взялся за ручку рубильника и резко поднял ее вверх. Сверкнула искорка, но куда ей было тягаться с несколькими мощными прожекторами, укрепленными на высоте десяти-двенадцати метров над землей на сосновых стволах. Прожекторы с трех сторон осветили выстроенную из красного кирпича церковь с тремя позолоченными куполами. Высокую, могучую, намного превосходящую своей архитектурной энергией трехэтажный особняк хозяина.

– Ну, как?! – спросил Геннадий Ильич, наслаждаясь удивлением на лицах приглашенных. – Пошли, зайдем! – махнул он призывно рукой и направился к кованым вратам церкви.

Внутри Семену показалось холоднее, чем снаружи. Несколько лампочек горели на внутренних стенах. На каменном полу лежали разобранные строительные леса.

– Петя, где коньяк? – спросил хозяин у своего помощника, и тот вылетел из церкви как пуля. Зато гулкое эхо его быстрых шаркающих шагов еще, казалось, звучало, когда он вернулся с бутылкой «Хэннесси» и одноразовыми пластиковыми стаканчиками в руках.

– На первую службу всех приглашу! – пообещал хозяин. – А пока давайте выпьем за Бога! Чтобы он никогда нас не покидал!

Володька и Семен отошли чуть в сторону. Хозяин знал правила и им коньяка не предлагал. Правда, и обещанного чаю они не дождались.

Семен не мог не улыбаться, рассматривая четырех крупнотелых мужиков в костюмах лыжников, пьющих в церкви коньяк из пластиковых стаканчиков за Бога. Володька все задирал голову, пытался рассмотреть внутренний купол церкви, но это ему не удавалось. Свет дежурных лампочек был обманчив и создавал иллюзию низкого потолка. Эта иллюзия и озадачила Володьку.

Уже вернувшись в город, обе машины остановились на Набережном шоссе. Там Семен раздал ребятам по сотке долларов, полученных от заказчика. Себе, как начальнику, оставил две сотки.

«Девятка» продолжила свой путь в сторону Подола. Володька подвез Семена к дому.

– Так что? Завтра с полуночи? – спросил.

Семен кивнул.

Только остановившись у своей двери, Семен посмотрел на часы – половина первого.

«Вероника, наверно, спит уже», – подумал он, открывая дверь.

Включил свет в коридоре, и в глаза ему тут же бросился венок, стоявший на полу под вешалкой. Перепугался. Замер на мгновение, перебирая в мыслях всех близких родственников.