Осенние визиты - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Ребеночек… — Веснин нервно рассмеялся. В трубке предупреждающе бикнуло. — Кирилл, еще жетон есть?

— Нет…

— Звонил ты… другой. Сказал, что ждет тебя на Казанском вокзале, в десять, у справочного.

— Спасибо! Валя, я деньги тебе потом верну, ладно?

— Да забу…

Связь прервалась. Кирилл постоял, глядя на трубку.

Почему у него нет друга-убийцы? Спецназовца какого-нибудь. И чтобы он поверил… и помог.

Кирилл глянул на простенькие электронные часы. 21:11. Метро рядом, он успеет.

И задаст Визитеру главный вопрос — может ли измениться уже случившееся, если они победят?

Если да — то он готов убивать.

Визирь достал из кармана попискивающий телефон, тронул клавишу. Машина шла так ровно, что не расплескался бы чай в чашке, гул мотора был почти не слышен.

— Да?

— Рашид?

Он узнал голос Романова не сразу. Тот, похоже, был изрядно пьян.

— Здравствуй, дорогой. Что-то срочное?

— А ты телевизор не смотришь, деп-путат?

Проигнорировав издевку в голосе Владимира, Визирь сухо ответил:

— Был очень тяжелый день, дорогой. Сам понимаешь — страна в кризисе.

— Да?!

— Смею тебя уверить, — Визирь приготовился отключить связь.

— Странное дело сегодня случилось, — словно почувствовав его движение сказал Романов. — Нашли на одной даче дедка-профессора. Мертвого.

Визирь замер, ожидая продолжения.

— А рядом двух мужиков. Может, он их шлепнул, а потом сам застрелился, Рэмбо престарелый… Только вот кто потом пистолету ноги приделал? Ты еще кому-то поручил дело, шакал?!

— Проспись, — прерывая связь, ответил Визирь. Покачал головой. Придурок!

Болтать такие вещи по сотовому телефону… как бы там не гарантировали секретность и скремблирование, но…

И никому он не поручал устранить старика… тут должны были справиться и романовские прихвостни. Кретин. Пьяная русская сволочь. Не зря старики говорят — «подружился с русским — жди беды…» Но не из Узбекистана же творить Великую Страну!

Не мог этот кабинетный червь шлепнуть двух мужиков. А если бы шлепнул — то не стал бы сам стреляться. Они, интеллигенты, лишь на словах такие чувствительные.

Значит, кто-то другой из Посланников вмешался в акцию.

Девчонка и вояка утром были в Сасово. Писатель ехал поездом, ему еще полтора дня телепаться. Пацан? Чушь…

Визирь заерзал на просторном сиденье.

Может быть, Посланник Знания пошел по его пути? Решил, что стоит устранить прототипа?

Абсолютно не в его характере…

Какой уже раз они сходились в этой безжалостной схватке — и чьи-то линии исчезали навсегда, а вместо них добавлялись новые, со своей правдой и своей верой. Порой они шли годами, десятилетиями — игры Посланников среди беспомощных людей-манекенов, которые покорно метались из стороны в сторону. И сколько раз он почти побеждал — почти…

…Шум персидской армии… словно шум моря… но разве числом побеждает Власть? «Я не краду победу» — в лица советников, уже смирившихся с поражением. О, его не могли, не должны были остановить!..

…И степь дрожала под копытами конницы, безумным морем выплеснувшейся из берегов, и в раскосых лицах, не знавших страха, отражались пылающие города, а броню они надевали лишь на грудь — нет спасения воину, повернувшемуся спиной к врагу…

…"Виват, Император! Виват»!.. и ночь над пылающей Москвой, и бегство по снегам. И власть. Над куском скалы в океане…

…Ему понравилась эта страна — после того поражения. И он сотворил из нее колосса, через какую-то сотню с небольшим лет, и стер в прах того Посланника, что пошел против Власти, и над сгоревшей рейсхканцелярией взвилось его красное знамя, но он просто не успел, чуть-чуть не успел, он переоценил себя, свое исковерканное тело, и колосс шагал еще почти сорок лет, но уже не было той веры, той любви, что он умел дарить своим рабам, и Империя рассыпалась в прах…

…И вновь поднимать ее из руин — ибо нет в этом мире иной страны, что так любила бы его, любила, сама того не понимая, ни коммунизм и ни капитализм, ни своего, и ни инородца — а просто Власть, хлесткую, как хозяйская плетка, и ласковую, как улыбка вождя…

Новая линия? Седьмой?

Кто?

Чей миг настал, чей день выпестован судьбой, кто ходит во мраке, неразличимый для них — вечных соперников и игроков, знающих лишь свою сторону истины, готовых принести ее в мир — скрученный прежними победами в узел противоречий и ненависти?

Машина сбавила ход, заворачивая на боковую дорогу, куда более ровную и ухоженную, чем трасса…

И свинцовый град ударил в ветровое стекло.

«Кедр» был почти неощутим в руках. Поразительно слабая отдача — и прекрасная кучность боя. Длинная очередь размолола стекло, и Илья увидел, как дергается, словно пытаясь выпрыгнуть навстречу пулям, водитель.

«Мерседес» вильнул, на мгновение ускорился — видно, умирающий водитель в агонии надавил на педаль. Потом мотор смолк, и машина мягко съехала на обочину.

Илья лежал, вглядываясь в салон — пустой, те, кто выжил, нагнулись. Было еще двое — клиент и телохранитель. Карамазову казалось, что охранника он зацепил… но с автоматом трудно быть уверенным в точности боя.

Он выждал минуту, вторую. По трассе пронеслась машина, не сбавляя ход, хотя водитель не мог не увидеть уткнувшийся капотом в дерево «Мерс».

Илья чуть-чуть приподнялся. Щелкнул выстрел, пуля пропела над головой, срезая остатки листвы. На щеку Ильи, вновь прильнувшего к земле, опустился мягкий влажный лист.

Проклятье. Охранник жив — и не запаниковал. Даже заметил, откуда обрушился на машину поток огня…

Карамазов повел стволом, окатывая машину длинной очередью. Зашипели пробитые баллоны, лопнули оставшиеся стекла. Но — ни звука. Ни малейшей паники, заметной для него, никто не выпрыгивал из пробитого «мерседеса», не бежал к трассе, чтобы стать мишенью…

Проклятье. Илья первый раз пожалел о том, что у него нет гранат.

— Визирь, не шевелитесь, — прошептал Фархад. Он скрючился на переднем сиденье, рядом с мертвым водителем, чье лицо превратилось в кровавое бесформенное месиво.

— Сильно зацепило, Фархад?

Посланник Власти лежал на полу, прижимаясь щекой к грязному полу. Костюму хана. Жалко, хороший был костюм, неделю как сшили…

Отложив телефон, Визирь вслушался в тяжелое дыхание телохранителя, посвистывание пробитых баллонов. Нападавший выбрал отличное место для засады — они были как на ладони…

— Ерунда, — охранник быстро глянул на пробитое предплечье. — Затянуть бы…