Осенние визиты - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Просто — я уже люблю его, — Мария погладила себя по впалому, крепкому животу. — Он будет лучше меня и лучше тебя. Он будет совершенством.

Карамазов пожевал губами, придумывая ответ. Так ничего и не смог сказать. Он никогда не представлял себя в роли отца — тем более, такому сыну. Дети не должны быть умнее и сильнее родителей!

— Где Анна? — спросил он, вставая. — С нами же была…

Мария наморщила лоб, словно вглядываясь внутрь себя.

— Не знаю. Она вышла из гостиницы. Кажется, просто гуляет по улицам.

— Дурочка, — резюмировал Илья. Будь Анна здесь, можно было бы еще немного поваляться в постели.

— Не смей ее ругать, — строго сказала Мария. — Она — моя сестра. Я знаю всю ее жизнь, я жила в ней!

— Ладно, извини… но нечего ей шастать спозаранку. Москва, знаешь, слезам не верит.

— Это и твоя вина, Илья, — укоризненно заметила Мария. — Но за Анну беспокоиться нечего. С ней — моя любовь.

— Любовь, знаешь ли, вещь хрупкая! — Карамазов, уже собравшийся пойти в душ, остановился. — Полно всяких скотов. Могут и обидеть.

— Тех, кого я люблю, очень рискованно обижать, — в голосе Марии скользнул ледяной ветерок. — Я умею прощать и нести Свет. Но и лишать его я умею!

Заров стоял, крутя в руке телефонную трубку.

Черт.

Как глупо получилось!

Заигрался с «высокими технологиями». Забыл, что за каждой бирочкой-адресом сети стоят живые люди. Породил новую легенду… ну, не легенду — тему для шуток. А Скицын с Озеровым будут долго общаться, пытаясь выяснить, кто из них шутник… и наконец придут к единственному выводу.

О том, что писатель Ярослав Заров един в двух лицах.

— Это звонил тот друг, с которым вы вчера пили? — спросил Визитер.

— С ним пил Слава.

— А… — Визитер непроизвольно покосился на дверь ванной комнаты. — Хорошо они выпили. Он кто по профессии?

— Психолог.

Визитер лишь покачал головой. Заров невольно улыбнулся. Слава ушел, сбежал, растворился в безвременье, на мир опускалась Тьма. Зато Ярослав снова мог улыбаться. Он перешел грань между правдой и ложью, между деликатностью и цинизмом, между жалостью и беспощадностью.

С того пика, на который он поднялся, уже не было иной дороги — кроме как вниз. Но пока он стоял на ледяном ветру и весь мир был у его ног. Крошечные люди, муравьиная суета на улицах далеких городов, тишина и блеклость близкого неба.

Он завоевал право улыбаться.

— Я прокололся, — пояснил Заров. — Вчера вечером я был сразу в двух местах. И даже ухитрился оставить тому документальные свидетельства.

— Теперь вас будут искать? — в разговор вступил Кирилл. Кажется, ему было немного неудобно после спора, прерванного телефонным звонком. Неправильный он все-таки ребенок. Дети не должны комплексовать, оказавшись умнее взрослых. Они должны только гордиться, что мир по-прежнему куда-то движется…

— Мне попытаются помочь, — Заров не удержался, и добавил: — Наверное, чтобы не терять удовольствие от новых книг.

— Я не хотел вас обидеть, — Кирилл отвел глаза.

— Ладно, мальчик. Ерунда это все. Давайте думать, как обеспечим мое возвращение от Хайретдинова.

— Это если вы захотите возвращаться, — негромко заметил Визитер.

Сегодня Визирь не собирался заниматься политической трескотней. Он еще поспал после разговора с писателем, как и тот, вероятно. Короткий сон уже не принес никакой информации, но ее и так было достаточно.

Позавтракали они вместе с Шедченко. Полковник временами морщился, поворачиваясь — вероятно, ребра были ушиблены вчерашним выстрелом. Ничего. Впредь наука. Риск оправдывается лишь в том случае, когда завершается победой.

— Попробуем привлечь к себе Зарова, — небрежно обронил Визирь, когда они стали пить кофе. — Я предложил ему встречу, и он, вероятно, согласится.

Николай отставил чашку. Спросил, резко и чуть ли ни возмущенно:

— К чему это, Визирь?

— Успокойся, я не собираюсь менять друзей.

Шедченко, похоже, думал о другом. Вскинул глаза на Хайретдинова, потом едко заметил:

— А товарищ Сталин этим не пренебрегал. Но я спрашиваю, зачем нам писатель?

— Еще одна голова лишней не будет.

— Точнее — две головы?

— Одна. Посланник Творчества повесился вчера ночью на водопроводной трубе.

Вот теперь Шедченко растерялся. Отвел взгляд — словно высказал что-то мерзкое о человеке, никак к подобному не причастному. Потом буркнул:

— Совесть заела?

— Может быть. Знаешь, с рефлексирующей интеллигенцией это частенько бывает, — Хайретдинов вздохнул. — Товарищ Сталин, если уж о нем заговорили, сам попадался. Начинаешь Берию к ногтю брать — «Зачем без приказа?» Оказывается, и впрямь… наплевал на дачу, «эмку», подруг, премии. Пустил пулю в лоб или прыгнул в петлю.

Визирь засмеялся было, но тут же оборвал смех, коротко бросил:

— Извини. Что-то я… Да, кстати, пацана они так и не прибили.

Шедченко не стал уточнять. Он выстроил схему быстро, не зная, впрочем, что она не имеет ничего общего с истиной. Писатель оказался куда лучше, чем он полагал. Неспособны были ни Посланник Творчества, ни его двойник убить ребенка. И никого они убить не способны.

Потому и повесился Посланник. Понял — на победу надеяться бессмысленно.

— Извини, Рашид. Ты прав, — Шедченко вновь признал его превосходство. И Визирь не стал вдаваться в мотивы Посланника Творчества.

— На столике у окна лежит пара телефонов, принеси любой, — добродушно попросил Визирь. Шедченко повиновался, и Хайретдинов, беря трубку, пояснил: — Госбезопасность ныне не та. И всю сотовую связь проверять не в состоянии. Есть у меня номер, который слушают, есть и другие… Алло? Ярослав Сергеевич?

Николай тоже не старался слушать разговор. Визирь сам сообщит ему все, что сочтет нужным. И он действительно посмотрел на него после короткого диалога, отложив выключенный аппарат.

— Придумал что-то наш литератор, — весело сказал он. — Нашел, видимо, метод обезопаситься!

— Но ты же не собираешься… — прохаживаясь вдоль стены начал Шедченко.

— Нет, вероятно. Но всякое возможно. Заров просит прислать за ним машину. Государственную, с депутатскими номерами. В центр, он будет ждать на Театральном проезде и Неглинной. И просит приехать тебя.

— Я готов, — просто ответил Шедченко.

— Поведешь сам, — решил Хайретдинов. — Хоть это и против правил… мне придется поговорить с шофером.

— Он человек дисциплинированный, ты его легко уговоришь.

— Конечно, — Визирь посмотрел в потолок, потом вздохнул. — Кажется, я понял план Зарова. Он не дурак. Попробуем с ним подружиться, Коля.