Осенние визиты - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Тебе выпала великая честь — спасти невинных, — сказала Мария. — Будь ее достоин. К «Будапешту».

Хорошо живут девочки… Илья подмигнул Анне, та вновь вздрогнула.

— Анечка, дай мне свой плащ, — сказала Мария с переднего сиденья. — Надо прикрыть рану.

— А мне что делать? — Илья потрогал рваную дыру в рукаве.

Кожу уже затянул звездообразный шрам.

— Сам придумай. Не маленький.

Карамазов повернул руку, прижимая ее к груди странным, но все же не слишком подозрительным жестом. Теперь дыру в плаще не было видно.

— Придумал, — без энтузиазма сказал он. — Сволочи… такой хороший плащ, и брал недорого…

Мария тихо засмеялась, и Илья вздрогнул.

ВСЕ ОНИ ИЗДЕВАЮТСЯ…

— Что нам эти тряпки? — Мария повернулась к водителю, похлопала его по плечу: — Что нам тряпки?

Водитель с готовностью оторвал взгляд от дороги, бессмысленно улыбнулся.

— Рули… — брезгливо бросила Мария.

Они доехали до гостиницы без приключений. Водитель лихо припарковался среди мерсов и бэ-эм-вэшек, повернулся к Марии, ожидая приказаний.

— Нельзя его отпускать, — хмуро сказал Илья.

— Не волнуйтесь. Идите.

Она догнала их через пару секунд, коротко поговорив с водителем. «Жигуленок» с визгом рванул прочь. Так он далеко не уедет…

Илья почувствовал легкую зависть. Чисто работает Посланница Добра.

На Карамазова поглядывали, пока Мария предъявляла пропуск, но без особой подозрительности. Илья, в общем-то, не сомневался в этом.

Тьма хранила… несмотря ни на что. Если бы и на выставке она не спасовала…

Номер, где жили девушки, производил впечатление. Илья быстро прошелся по комнатам, оценивая обстановку, как всегда в незнакомом помещении. Вернулся в гостиную, где Анна стояла перед Марией, бормоча, как провинившаяся школьница:

— Маша… я не хотела тебя обидеть…

— Глупая девчонка, — досадливо обронила Мария. Посмотрела на Илью: — Ну как?

Карамазов пожал плечами:

— Красиво живете.

— Нормально живем.

Мария подошла к нему, взялась руками за отвороты пиджака, потупилась…

— Илья… не волнуйся.

— Я не волнуюсь.

— Все теперь хорошо. Ты со мной. И ты прощен.

Карамазов поморщился. Не нужно ему никакое прощение. Он выше всех границ.

— Как твоя рука?

— Болит. А как твоя нога?

Мария заулыбалась.

— Тоже. Это все мелочь — теперь.

Анна смотрела на них, молча и безумно. Илья отвернулся. Какого дьявола Мария возится с Прототипом?

— Мне надо уходить. Я далеко живу, еще на электричке добираться.

— Илья! — Мария чуть отстранилась. — Тебе не надо никуда уходить!

— Я же не могу остаться ночевать с вами, — тупо сказал Илья. Мария покачала головой:

— Почему? Илья, Илья…

Она взъерошила ему волосы.

— Ты нужен мне. Я нужна тебе. Отныне ты чист, брат мой. Мы принесем миру правду — вместе. Мне нужен… ты.

Карамазов понимал. Все, что она недосказывала. Все, что обещала.

— Ты… не того просишь, — Илья отступил на шаг. — Я же говорю… никогда… не мог!

…Смех. Смех. Она смеется над ним — продажная сука! Трахалась со всем классом, каждому давала — а над ним смеется! Самый маленький член, который она видела…

Это навсегда — как клеймо. Недоделанный, неполноценный.

Импотент.

Ни одна женщина с ним спать не захочет.

Ни одна…

— Брат мой, — руки Марии скользнули по его телу. — Ты знал лишь злобу… насмешки… я даю тебе любовь… Не бойся.

Она раздевала его — и Карамазов покорно стоял, глотая воздух.

Ничего, ничего она не изменит… ничего. Сейчас она увидит… и тоже начнет хохотать…

В нем закипало желание — ни разу в жизни не имевшее нормального выхода. Член встал, но он ведь все равно остался маленьким, неправильным, неполноценным…

Илья попытался вцепиться в плавки, когда Мария стала снимать их с него. Но где-то внутри шевельнулась тьма, и шепнула: «позволь»…

— Все будет хорошо, — сказала Мария.

Она не смеялась.

Карамазов рванул Посланницу Добра на себя. Раздирая блузку, впиваясь зубами в грудь, то ли целуя, то ли кусая.

— Возьми меня, парень, возьми, — Мария изгибалась, стягивая окровавленные джинсы. — Дай мне… свою силу…

Анна стояла, словно окаменев, глядя на него, и в этом было еще большее наслаждение, экстаз, восторг — знать, что тебя видят, обнаженного, и не смеются, а наоборот — пугаются, и лицо у Анны было жалобное, как у маленьких девочек в порнографических журналах — Илья вскрикнул, заваливая Марию на пол, но не отрывая взгляда от Анны… обоих… если бы можно было — обоих сразу…

— Сестра! — закричала Мария, страстно, призывно. — Сес-с-стра!

Анна шагнула к ним, послушная, безотказная… нет, хорошо, что она тоже есть, с ее лицом невинного ребенка и телом взрослой женщины…

Мария помогла ему войти, это оказалось просто, а он-то всегда боялся этого мига, не мог его даже представить, вообразить… как сладко…

Илья потянулся, ловя руку Анны, вбирая страх, бьющийся в ее глазах, а наслаждение уже достигло предела, вскипело — и оборвалось.

Он безвольно осел на теле женщины. Мария вертела головой… и тихо, беззвучно смеялась.

Но Илья больше не боялся смеха.

Он ни за что не попросил бы помощи. Тем более — у детей. В самой мысли об этом было что-то гнусное и отвратительное.

Визитер зашел в ванную, когда Ярослав поднимал грузное тело.

— Помочь?

— Выйди! — едва не срываясь на крик, сказал Заров.

— Не бойтесь, у меня нервы крепкие, — Визитер плотно сжал губы.

Ярослав хотел было сказать, что дело не только в этом, что его больше страшит чей-то взгляд на собственные похороны, чем упавший в обморок пацан, но передумал. Бесполезно.

— Придержи ему ноги, — зло попросил он. Визитер, чуть побледнев, подчинился.

Вдвоем они перевалили тело в ванну, не сговариваясь, шагнули к умывальнику.

— Мойся, — Ярослав сорвал с крючка полотенце, накинул на лицо мертвеца, отошел. Визитер старательно мылил ладони.

— Придется обходиться без душа, — сказал Заров.

— Сейчас прохладно, но завтра к вечеру придется обходиться и без унитаза, — хрипло сказал Визитер. — Плохо, что санузел совмещенный.

Ярослав вздрогнул. Опять захотелось сорваться, накричать, выматерить пацана. Он вовремя понял, что весь этот рассудочный цинизм — лишь жалкая защита.

— Отсюда все равно надо уходить, — Заров оторвал взгляд от тела. — Виз, что происходит с вами после смерти?